Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

это просто порно!

13.06.2015 в 21:46

Пишет  ногу свело!:

кажется, я кончила.

13.06.2015 в 15:36

Пишет  Ляля Озеро:

тортик








отсюда

---

10.06.2015 в 07:02

Пишет  фальшивая нежность:

они в очередной раз меня сломали!!!

@темы: TeenWolf

---

---

25.05.2015 в 17:46

Пишет  Chrissy69:

25.05.2015 в 15:58

Пишет  А Леночка мертва:

ЗАЧЕМ, КАРЛ??? ЗАЧЕМ????

---

Я очень много пропустила. Почти не читала свою гигантскую ленту. И мне так сложно возвращаться. Люди... Если б вы знали... Как я не хочу всё это видеть.

Как с сигаретами. Зависимость, и так не хочется этой сладкой и горькой зависимости. И так тянет.

---

Когда я читаю лекции... Нет, когда я возвращаюсь с лекций...

Я немного пьян от усталости. Я ползла домой и ржала на всю улицу. Я цеплялась за сестру, чтобы не упасть.

Я больше не могу работать без выходных.

---

RIP

Утром, в двадцать минут восьмого, погиб под машиной Кот.

Его звали Фру-Фру, Ричард, Бен. Но прижилось только Кот.

Я никогда не любила Кошку, а до них мне было по большому счёту плевать на Марту. Но Кот...

Кот был джентельменом. Он передвигался так изящно, с таким достоинством, будто был рыцарем Кингсмен, пока мы не видели.

Ночью он обходил все кровати, лежал, привалившись к голеням, около получаса. И у кого-то оставался на всю ночь. Да, обходил всю семью, и каждый раз оставался с кем-то, не выделяя любимчиков. Всем поровну джентельменской нежности.

Кошка всегда шкерится по углам, не поднимаясь выше, чем на стул. Как воровка, как чужая, не доверяя. А Кот приходил смотреть с нами телевизор, царственно укладывался на расстоянии вытянутой руки и засыпал.

Ему было девять. Он мог бы жить еще очень долго.

Как мы теперь без него?

---

Не смогла пройти мимо

---

Мне ведь подарили на Новый Год совершенно потрясающую работу!

лирическое отступление

Здесь я должна сказать, что накануне этого самого Нового Года у меня обнаружили опухоль хуёпоболь и свою работу я писала, как в тумане. Что у меня получилось - вы уже видели. Умирающий совершенно беспомощный Дерек-мать-иво-Хейл. Я написала его накануне операции, за несколько часов до, так сказать.

Хаха, как только я его сдала Совершенно Божественному Пинателю  svyatosh@, ну вы знаете оказалось, что операцию делать не будут, а проведут ещё несколько обследований.

И вот пока я варилась в собственном соку из мрака и ужаса, пока скрипела зубами от боли, пока ничего не знала и ничего не могла исправить, ко мне пришло это великолепие.

Ага, с тегами "тлен и страдания", "кровь и боль", "тараканы сдвигают крышу". Да, именно на двинадцццать тысич слов...



Честно, я просто боялась открывать море. У меня тут где-то на краю сознания всё ещё шлялся сходящий с ума Дерек. Мне казалось, что ебанутость ещё и нежно любимого Питера я не переживу.

Мне снились кошмары.

Я начала писать настоящее завещание.

И уничтожать то, что не нужно знать про меня моим родителям после моей смерти много-много "мне" "меня" "моё"

Попыталась вылезти из этой ямы жалости к самой себе и ожидания смерти, и пошла читать таки Санту. Выбирала что поменьше и полегче. И подальше от своего страдающего Дерека. Везде ставила комменты, вне зависимости, понравилось мне или нет. Пыталась порадовать человечиков напоследок.

Потом пришёл Совершенно Божественный Пинатель svyatosh@ и сказал: "Хуле! А ну-ка пошол и прочитал быро!"

Я тяжко вздохнул и сказал: "Нооооооуп! Я нимагууууу! Пажалейти миня!"

"Нит!" - сказал мне Совершенно Божественный Пинатель svyatosh@.

И я пошла...

И не пожалела. Потому что это действительно настолько потрясающий текст, насколько это возможно. И я улыбалась как дибил, и смеялась так, как давно не смеялась, и наконец-то увидела во сне что-то хорошее, тёплое и здоровское.

Правда, к этому моменту все мои друзьяшки перестали со мной разговаривать из-за моего егоизьма и егоизьтичного отношения к подарку, и до сих пор не разговаривают, ну да ладно.

К концу месяца врачи таки выяснили, что это не совсем опуголь, выдали мне мешок таблеток, посадили на жёсткую диету которую я, конечно, не соблюдаю мухаха конечно, соблюдаю, куда я, блять, денусь! и отправили домой.

Ну я и пошла домой. Перестало болеть - ну и заебись!

Так что, с Новым Годом! С новым счастьем! Пусть у вас всё будет хорошо! И если встретите  B.A.Stiles, знайте - она абсолютно прекрасна!

11.01.2015 в 11:09

Пишет  TW Secret Santa:

Подарок для  бобрятинка

Название: МЫ ЛАДИМ, ТАК КУДА УЖ ХУЖЕ
Оригинальное название: It's Bad Enough We Get Along
Автор: Febricant
Переводчик:  B.A.Stiles
Разрешение на перевод: есть
Бета: не случилось
Гамма: да куда там
Персонажи/Пейринг: Крис Арджент/Питер Хейл, Дерек Хейл/Стайлз Стилински
Рейтинг: R
Жанр: кровавая бытовуха
Предупреждения: кровь, нанесение физического ущерба, фроттаж в непредназначенных для этого условиях, Питер Хейл и его саблезубые тараканы
Примечания: больное изложение мыслей Питера, больные действия Питера, больной на всю крышу Питер и задетый им по касательной Бикон-Хиллз. Преимущественно, в лице Криса Арджента. Бедный.
Размер: ок. 12300
От автора: Автор очень хотел передать всю ебнутость экстраординарность мышления Питера, максимально сохраняя оригинальный поток сознания.
А еще к фику есть арт, на который автор сто лет дрочил как не в себя, но только дойдя до середины перевода, узнал, что тот давно увиденный им арт – иллюстрация к этому потоку сознания. Чуть не умер.

Дерек не может смотреть ему в глаза.

Ничего удивительного, если вспомнить обстоятельства его воскрешения; Питер все еще слабо контролирует выкачанную силу, но она медленно струится к нему обратно, запятнанная убийством. Истории ее наследования переплелись так безнадежно, что на вкус, наверное, отдают прахом. Питер не очень-то рад ощущению утекающей сквозь пальцы обретенной власти, и все же ему кажется, что будь эта ноша тяжелее последнего вздоха его племянницы, то она бы его сломила.

Питер знает, что ему никогда не простят убийство Лоры.

И он готов нести этот крест до конца своих дней. В качестве расплаты.

Дереку этого, вероятно, никогда не понять. Он слишком категоричен в своих привязанностях, слишком молод и неопытен для роли, которая с самого начала была предназначена не ему.

Питер все понимает, только понимание не есть сострадание.

Нюансы и иже с ними.

*

— Вы решили заняться ремонтом.

Прозаичные занятия Питеру до сих пор в новинку, даже спустя месяцы с тех пор, как он усмирил свой разум и вздел на него суровый строгач. Питер резко втягивает носом запах бензина и оборачивается, аккуратно вешая заправочный пистолет на место.

За его спиной стоит Крис Арджент, а из-за соседней машины выглядывает его уродливый грузовик.

— Жаль было оставлять такие ценные территории, — говорит он, слегка вздергивая подбородок.

— Твоя идея? — спрашивает его Арджент сочащимся обвинением голосом. Питер чувствует, как ползут вверх уголки губ, и вместо этого кривит их.

— Я не Альфа, — сообщает он Ардженту под беспокойное ворчание собственной силы, тихо бурлящей в венах.

— А должен бы, — роняет Арджент.

— Ты разве забыл, что я безумен? — он вставляет кредитку в терминал и вводит пароль, извлекая карту, как только автомат разражается звонким писком.

Похоже, что Крис Арджент вне себя от ярости: он тяжело хмурится, оттеняя и без того усталые голубые глаза, запавшие и обведенные темными кругами.

— Я знаю, что ты, как серый кардинал, держишь бразды в своих руках, — выцеживает он.

Питер окидывает его взглядом, отмечая помятую одежду и седину. Он уверен, что будь воздух чище, то он смог бы уловить застарелый запах крови. Но Питер очень старается не давать волю воображению и не представлять то, чего нет.

— Я просто заправляюсь, — отвечает он Крису, закручивая крышку бензобака.

— Так значит, вы остаетесь, — и это не вопрос.

— Знаешь, — непринужденно говорит Питер, — у стаи есть одна удивительная особенность, — Арджент невольно вздрагивает. — Кровные узы.

Руки Дерека до сих пор перепачканы кровью Питера, так же, как и Питер запятнан кровью Лоры.

Он машет Крису из окна и трогается с места. Питер не мог не заметить, что Ардженты тоже не покинули город.

*

У Айзека прирожденные способности к регенерации. Такого таланта нет ни у Питера, ни у других членов их молодой стаи, а меж тем он обладает большой ценностью и заслуживает самого пристального внимания.

— Нужно отправить его в Орегон, — говорит он Дереку, заранее подозревая, что будет отшит. — Они могут научить его.

— Он слишком молод, — отвечает ему Дерек, глядя куда-то вдаль. — Дитон может заняться его обучением здесь.

— Дитон не принадлежит нашему виду, — напоминает ему Питер, аккуратно подбивая клинья.

Его учителем мог бы стать брат Питера, но ни один не произносит этого вслух. Раны все еще горят острой болью, но она бледнеет на фоне миазменного вихря ярости, поглощающей Питера. Она задает мыслям Питера тон, к которому он не хочет прислушиваться. Но который Питер по собственной воле не заглушит. Никогда.

Скорбь Дерека вплелась в стайные узы так крепко, что дети, скорее всего, даже не ощущают ее тяжести и не понимают, какое огромное бремя взвалил на них Дерек, сам того не осознавая.

— Я подумаю об этом, — неохотно соглашается Дерек.

Это прогресс.

*

Исключительными умениями Питера всегда были ловкость, практичность и скорость. Он превращается до предела своих возможностей: его истощили многолетняя насильственная обездвиженность и заточение в ловушке собственного изуродованного тела, не способного к исполнению простейших нужд.

Он медленно выплетает себя из паутины стайной связи, скрывая свой образ до тех пор, пока видимый им свет Дерека не съеживается до размеров булавочной головки, а беты кажутся лишь вращающимися вокруг него молодыми и яркими спутниками.

В лесных могилах погребены целые поколения Хейлов. Дерек никогда не приходит к ним, Питер же сворачивается подле них в клубок и позволяет злости поглотить его. Он лежит недвижно, а волны гнева и жажды крови окатывают его бока.

О полном обращении ему на время придется забыть, до тех пор, пока он не сбросит с себя морок кататонии, запах гари и тянущиеся к нему чужие, беспомощные руки.

Спустя какое-то время измотанный и встревоженный Питер переваливается и встает на ноги. Его получеловеческий рот растянут в широком клыкастом оскале.

В этом есть какая-то сила, даже мощь.

Он опасен, пока ему подвластен контроль.

*

Дерек приходит к могиле Кейт. Если бы он узнал, что Питер в курсе, то, возможно, вонзил бы в него свои когти. Но он еще не придумал, как использовать против него это знание. Пока.

— Она не знает ответов, — говорит ему Питер. Их обоих окутывает запах смерти.

— Как и твои демоны, — огрызается Дерек, и глаза его вспыхивают алым.

«Демоны», — думает Питер. Он анализирует терминологию и избранный Дереком тон.

Это прогресс.

*

— Я должен принести тебе свои извинения, — сообщает он Мелиссе Макколл, перехватывая ее на выходе из больницы. Зайти ему помешало что-то надсадное, кровоточащее в самом нутре. Питера мутит от запаха, и он сжимает кулаки, изо всех сил стараясь не выпустить когти из-под тонкой кожи.

— Что-то не слышу заветного «прости», — отвечает Мелисса. Сердце ее стучит как бешеное, и все же она стоит перед ним, не подавая вида. Она действительно красива, даже после ночной смены, даже в медформе, насквозь пропахшей просроченным антисептиком.

— Я работаю над этим, — говорит Питер и улыбается.

— Удачи в стараниях, — обрывает его Мелисса. Она боится его, ненавидит его, и смелостью своей она выходит за все границы дозволенного — памятуя, что он такое. Помня о том, что ей известно о Питере.

Мелисса проскальзывает мимо, пытаясь нащупать в сумочке связку ключей. Он оставляет ее, довольный разговором.

*

Крису Ардженту стоило дважды подумать перед тем, как вторгаться во владения Хейлов.

Дерек выпускает когти, как только слышит его запах. Питер мог бы и предупредить, но так нагляднее. «Все такой же порывистый», — думает он про себя, наблюдая за ощетинившимся Дереком.

— Позволь мне разобраться, — просит Питер, наклоняясь в кресле и захлопывая книгу.

Дерек рычит, делает отчаянную попытку вернуть себе человеческие черты и кивает, дергая подбородком в сторону двери. Питер чувствует его глубокое дыхание, чувствует, как он посылает остальным бетам спокойствие. Питер концентрируется.

Дверь затворяется за ним с громким хлопком.

— Где Дерек? — требует ответа Арджент без предисловий или хотя бы намека на дипломатию. Если бы Питер хотел подбавить их разговору драматичности, то издал бы тяжелый вздох.

— Учится распределять обязанности, — отвечает Питер.

Арджент злится, и морщины на его лице становятся глубже.

— Я хочу перемирия, — наконец выдает он.

— У нас и так мир, — напоминает ему Питер, наблюдая за ним всем своим существом — как его и учили много лет назад. У Арджента сильное сердце и большие легкие. Он в раздрае, и неприкрыто пышет целым букетом эмоций.

— Я хочу заключить его на бумаге.

Вот оно что.

— Ссылки на контракт значительно усложняют дело, — озвучивает Питер известную ему истину. У клана Арджентов богатая история, сколь человеческой она бы ни была. С традициями не менее солидного возраста.

— Не старайся угодить мне, — говорит Арджент глубоким гортанным голосом.

— Да мне даже присниться подобное не может, — увиливает Питер с легким тоном.

В своих снах Питер видит только огонь да давится наполняющей рот грязью.

*

Двое Хейлов. Они единственные выжившие из всех членов их многочисленного семейства, мирно проживавшего на этих землях; они — это все, что осталось от поколений истории.

Двое Арджентов. Питера учили видеть клише. Он отлично управляется с цифрами и информацией, он умеет проникать в самую суть. Меж их усопших династий пролилось много крови. Однажды она обязана была смешаться.

Отец и дочь стоят на прогалине напротив него. Их напряжение скрыто под одинаковыми масками спокойствия. Новый адепт Арджентов стоит рядом, сложив на груди руки и всем видом выражая холодное равнодушие.

Эллисон, матриарх Арджентов и лидер двоих, не может удержать маску достаточно долго и, в конце концов, одаривает Дерека ядовитым, обиженным взглядом. Ничего, со временем она научится. Стоящая с ней бок о бок Лидия Мартин закатывает глаза, разглядывая свой маникюр.

Сказав, что он удивлен ее выбором стороны, Питер бы соврал. Она яркая и дикая. Однажды она станет опасной.

Дерек сносит столько пронизывающей его боли, что еще один саднящий укол от присутствия Лидии ему совершенно ни к чему. С другой стороны, утешать его Питер не обязан. Дерек стоит рядом, источая в равной мере ярость и самообладание.

И вот, когда контракт подписан, и имена горят на бледной бумаге красными чернилами, настает время для рукопожатия.

Покуда на данной территории над невинным не совершается насилие, насилие не будет направлено против любого из кланов, подписавших настоящий документ.

Эта строчка, естественно, напечатана мелким шрифтом, но факт остается фактом.

Питер не видит причин для радости, но, с другой стороны, радости в его жизни никогда особенно и не было места. Крис Арджент кивает им с мрачным удовлетворением, он безоружен, он человек, и он связан контрактом. Дерек отворачивается и покидает круг первым. Протокол обязывает Питера последовать его примеру, дабы сохранить лицо. Он смотрит на племянника и лишь закатывает глаза, заговаривая, только когда они заканчивают свой бег.

— Хороший ход, — сообщает он, когда вдалеке показывается крыльцо их дома, и они сбавляют шаг.

— Они никогда не будут соблюдать его условия, — отвечает Дерек с твердой убежденностью.

— Это поколение будет, — говорит ему Питер, мысленно возвращаясь к разбору заключения их договора в малейших деталях.

— А следующее? А грядущее за ним? — резко и нервно передразнивает его Дерек. Питер начинает осознавать, что он, возможно, никогда не станет полноценным Альфой, его фундамент выстроен на куче песка, слишком большой, чтобы он смог стать опорой целой стае укушенных бет.

— Ты собираешься дать продолжение роду Хейлов, Дерек? Потому что, должен сказать тебе, следующее поколение не станет проблемой вообще. Насколько мне известно.

Дерек пошатывается, будто его ударили. Может, это и было жестоко, только его достало, что Дерек пренебрегает жизненно важной информацией и не замечает вещей, полыхающих перед взором Питера яркими маяками.

— Нет, — медленно и вымученно отвечает ему Дерек.

— Я уже потерял детей, с меня довольно, — коротко отмечает Питер, превращаясь и исчезая. Он загоняет стаю на самые задворки своего разума, чтобы успеть ускользнуть без вмешательства.

*

Стайлз никогда не стучит, даже когда дому возвращаются прежние очертания, даже после многочисленных предупреждений со стороны Дерека. Скотт так непреложно верен своей человеческой сущности и возможного обретения счастья с Эллисон и нормальной жизни, которой у него никогда не будет, что до сих пор артачится, не признавая себя членом стаи. Стайлз же пристрастился к бесконечным набегам и на их холодильник, и на медленно растущую библиотеку. Ему не с руки остановиться и подумать, к чему в долгосрочной перспективе может привести его поддержка.

Питер застает его врасплох, когда Стайлз пытается жевать с набитым ртом. Не давится он лишь чудом.

— Меня это вечно будет бесить, — скрепя сердце бурчит Стайлз с оттенком покорности в голосе. Заметно расслабляясь в присутствии Дерека, рядом с Питером он замирает, всем телом источая настороженность и напряжение.

— Вот там Дерек теперь хранит картофельные чипсы, — говорит он, указывая на шкафчик у Стайлза над головой.

— Он их ненавидит, — замечает Стайлз. Будто для Питера это новость.

— Зато тебе они нравятся, — отвечает Питер, выжидая, пока он отвернется от него. Стайлз не доставляет ему такого удовольствия, скрещивая руки на груди.

Он был бы ценным приобретением, этот экземпляр.

И все же, чтобы отказаться от укуса, надо обладать силой, которую Питер не может не уважать. Даже если Стайлз этого не понимает. А предлагать отвергнутый однажды подарок вновь, по его мнению, было бы неправильно.

Питер ослабляет концентрацию, расширяя границы восприятия, пока не находит того, кого ищет.

— Если ты к нему, то он ушел куда-то выше по холму, — сообщает он Стайлзу.

— Ты не собираешься выставить меня за дверь?

— Было бы грубо с моей стороны, — отвечает Питер, разворачиваясь к нему спиной.

*


Оборотни исцеляются быстрее.

Это прописная истина: его тело в конце концов регенерирует, ему нужны лишь время и сила.

А что разум? Разум его испещрен рубцами.

Питер проводит Волчью Луну (1) с остатками стаи: Дерек и он сам. Эрика с Бойдом предпочли отправиться с Айзеком в Орегон; Питер мягко подначивал их остаться, но даже спустя несколько месяцев Дерек отказывается признавать, как глубоко ранил его их стремительный побег. Питер совсем не осуждает их желание найти себе стаю посильнее; на их месте он поступил бы так же.

Скотт все так же смотрит волком, отказываясь проводить с ними время. Вести себя иначе было бы глупо, и, несмотря на изредка накатывающие на него приступы невероятного идиотизма, Скотт не дурак.

Волчья Луна знаменует начало нового года. Регенерацию. Перерождение. Дерек следит за ним краем глаза и ничего не говорит. Вместо этого они отправляются на долгую охоту и останавливаются лишь, когда начинают задыхаться от усталости и разреженного зимнего воздуха.

Раньше было шумно. Были мелкие споры и затаенные обиды, и грубые подколы. В этом году они оплакивают утрату. Питеру она кажется чем-то абстрактным, как боль от давно вырванного зуба. Он засчитывает это за нежданное преимущество. Кто-то же должен сохранять ясный ум. Они охотятся до тех пор, пока во рту не становится сладко от крови, чего не случалось в течение долгих месяцев.

Когда они возвращаются с первыми лучами солнца, на пороге их поджидает туша оленя с застывшей в сердце стрелой.

*

— Я получил твое послание.

Крис Арджент разворачивается на каблуках с профессиональной грацией. Питер может оценить и ценит мастерство, даже в противниках.

— Я ничего не оставлял, — отрезает он, с чрезмерной силой кидая в тележку пакет моркови.

— Забавно. Не думал, что в повседневной жизни ты промышляешь охотой на оленей, — мягко говорит Питер, перебирая в пальцах яблоко, — Естественно, я подумал, что ты сделал это нарочно.

— Это был не я, — настаивает Крис.

Ну, что ж. Питеру снова придется привыкать думать об Арджентах во множественном числе, а не в единственном, как прежде.

— Ее намекам не хватает тонкости — делится Питер советом, незаметным движением прячет в карман грушу и откланивается. Он слышит, как подскакивает сердцебиение Арджента, когда он уходит, не расплатившись, и почти невольно расплывается в улыбке.

*

Стайлз развалился в кресле, которое Питер считает своим: огромное бесформенное крылатое (2) нечто, достаточно глубокое для двух тощих подростков или одного внушительного мужчины. Вокруг высятся горы книг, разложенные в странном, одному ему понятном порядке.

Стайлз не замечает его появления, и Питер пользуется моментом, чтобы понаблюдать за ним, впитывая взглядом полную сосредоточенность вкупе с беспокойными конечностями, пальцами, губами.

Стайлз так поглощен каким-то очередным чтивом, что замечает сидящего напротив Питера только через минуту, роняя изо рта ручку с идеальной комической синхронизацией.

— Привычка подкрадываться, наверное, передается по наследству, — ворчит Стайлз, подбирая ее и засовывая за ухо.

— Зря ты не согласился на укус, — говорит ему Питер, молитвенно сложив ладони под подбородком. В ответ Стайлз вздергивает бровь и смотрит на него с суровым выражением лица, застывшего угрюмой маской. Он уже не ребенок, он слишком рано повзрослел — для человека. Но с этим уже ничего не поделаешь.

— Возможно, — соглашается Стайлз, — но если ты думаешь, что я когда-нибудь добровольно позволю тебе меня укусить, то ты еще безумнее, чем я думал.

Питер молча улыбается ему.

*

Дерек не спит.

Точнее, спит, только не в общепринятом понимании этого слова. Он просыпается и бродит в ночи по дому, заваривает кофе и неподвижно сидит в гостиной, выходит на улицу и лежит на заднем крыльце до зари.

Дерек ложится спать спонтанно и спит урывками. Как и говорит. Как и двигается.

Питер был на годы погребен под грудой лекарств; он до сих пор не уверен, что же это было: кататония или целительный транс. Хотя, надо сказать, человеческая медицина умудрилась и ему пришить свой ярлык. Сейчас же его проблемой стали годы, проведенные в упокоении, и ожидании. Все это время его омывали волны кипящей ярости, и он выплывал на них все ближе к поверхности сознания, чтобы, наконец, омыться в крови, которой едва хватило на то, чтобы утолить жажду. И он вновь голоден.

Он в курсе, что от Питера Хейла — брата, мужа, отца — практически ничего не осталось. Пожар несет за собой разрушения, но, утихая, он оставляет после себя не только пепел. Возможно, сравнивать себя с секвойями, одиноко возвышающимися над вылизанной огнем пустошью, со стороны Питера может показаться слишком самонадеянным, но все же после выживания жизнь существует.

Шестое чувство подсказывает ему, что Питер, которым он был до пожара, ужаснулся бы от одной мысли, что все, что уцелело от него прежнего, черно от сажи и горит гневом. Но он таков, какой есть, и как часто он ни смотрел бы в прошлое, его уже не изменить.

Питер без лишних колебаний пользуется доступными ему средствами, и если практичность — печать зла, то Питер знавал множество злых людей.

Наблюдать за наблюдающим за ним Дереком одновременно и усложняет, и облегчает Питеру дело. Дерек будто ждет, когда вернется прежний Питер, будто однажды он проснется, и Питер убедит его, что все будет хорошо, что он сам займется бумажной волокитой.

И это взаимно.

Питер помнит тихого, прилежного, долговязого мальчишку с колким, язвительным чувством юмора. Питер видит перед собой тихого, озлобленного мужчину, чьим якорем стал не гнев, а его собственное прошлое. Питер сомневается, что он сможет сейчас разделить эти два образа. Дерек никогда не признавался Питеру в том, о чем он и так в курсе — что Дерек винит себя в пожаре.

Питер готов его выслушать, готов к самоуничижительным излияниям Дерека, понадеявшегося, что у Питера найдется решение всех проблем.

Питер винит их всех. Своего брата — в том, что тот был так поглощен своим проектом, что не заметил внезапных отлучек своего младшего сына и его счастливый, отрешенный вид. Себя — за то, что пустил все на самотек. Винит Кейт Арджент за совращение ребенка.

Он до сих пор чувствует, как когти вспарывают ее плоть, как кровь горячим фонтаном орошает его кожу.

Это воспоминание неизменно дарит ему улыбку.

*

Список покупок занял у Питера три страницы.

Он считает, что самое время забить кладовую продуктами поаппетитнее, чем хлопья и консервированный тунец. Возможно, Дерек не замечает — или ему плевать, — отправляет ли он в рот свежую еду или нашпигованную химией дрянь, только вот Питеру кажется, что консерванты отдают формалином, стойким привкусом дезинфицирующего средства, который он месяцами старался вымыть из глотки.

Он как раз взвешивает апельсины в ладонях, когда из-за угла появляется Крис Арджент. Питер мысленно вздыхает, осуждая себя за невнимательность и отмечая на будущее, что тяжелый фруктовый аромат отлично маскирует запахи отдельно взятых личностей.

— Который? — спрашивает он, держа в руках красный апельсин и «Вашингтон навел», совершенно одинаковые по размеру. Крис вперивается в него немигающим взглядом, словно пытается угадать, каким из фруктов Питер собирается в него запустить. — Я уже много лет… не выбирал собственную еду без посторонней помощи, — говорит Питер, переводя взгляд с одного апельсина на другой и нежно перекатывая их в ладонях. — И так как я живу с тем, чьи вкусовые рецепторы не нежнее наждака, ничего не меняется.

Крис прищуривается и через долгое мгновение указывает на кровавый плод.

— Этот — дополняет твой образ, — сдается он. Питер улыбается и складывает в корзину еще несколько «навелов», отбирая их очень тщательно.

— Зачем заморачиваться и спрашивать, если не собираешься следовать совету? — рявкает Арджент с нескрываемым раздражением.

— Вот ведь вечный вопрос, а? — мурчит Питер, переходя к авокадо. Крис разворачивается и уходит, натянутый, как тетива.

Питер смотрит ему вслед и чувствует, как на губах играет усмешка.
*

Машина Дерека забита под завязку: еды достаточно, чтобы прокормить двух оборотней, а снэков столько, что хватит на толпу вечно гостящих подростков. Питер возвращается домой и видит стоящих на крыльце Скотта и Эллисон.

Он замечает исходящее от Скотта напряжение и нежность, с которой он держит Эллисон за руку.

— Я даже не подумаю играть в судью в вашей очередной грызне с Дереком, пока вы не поможете мне разгрузить багажник, — заявляет он, кидая Скотту баклажку с водой с таким расчетом, что ему приходится отпустить Эллисон, чтобы поймать ее.

Скотт прожигает его взглядом, но все-таки набирает в руки по грозди пакетов. Воспитанный мальчик. Эллисон скрещивает руки на груди и отходит в сторону, не сводя с Питера охотничьего взгляда.

— По условиям перемирия ты можешь пересекать границу территории, если тебя сопровождают, — говорит он ей, — так что расслабься.

Этого камня в ее огород по поводу вторжения в Волчью луну хватает, чтобы Эллисон напряглась еще сильнее. Питер доволен. Дерек замер посреди холла, и Питер проходит мимо, не дотрагиваясь до него. Он помнит, что Дерека до сих пор передергивает от его прикосновений. И сейчас не время раскрывать перед Эллисон его слабости.

— Нам нужно поговорить, — выдавливает из себя Скотт, подтягивая бутыль с водой и поддерживая ее бедром.

— Выйдем, — срезает Дерек, окидывая их обоих сердитым взглядом.

Скотт кивает и топает за Питером на кухню, сваливая пакеты на стойку.

— Ты идешь? — спрашивает он сдавленным голосом.

— Ни за что такое не пропущу, — отвечает ему Питер, засовывая в ящик безразмерный пакет чипсов. Лицо Скотта искажается в муке. Питер еле сдерживает смех.

Он выходит из дома и опирается на балку над крыльцом. Дерек стоит к дому спиной и смотрит на Эллисон и Скотта. Питер делает мысленную пометку найти кого-нибудь, чтобы разровнял подъездную дорожку.

— Если я присоединюсь к твоей стае, ты должен пообещать мне, что Эллисон будет здесь в безопасности, — заявляет Скотт с серьезным и угрюмым лицом. Питер вздрагивает, когда плечи Дерека сковывает напряжение. В этом их вечная проблема — они не понимают образ мыслей друг друга.

Скотт ничего не добьется, предъявляя ультиматум за ультиматумом, а Дерек не согласится на условия, если ему померещится, будто их навязывают ему силой.

Питер устраивается поудобнее в ожидании бесплатного представления.

— Став членом стаи, тебе придется подчиняться условиям любого договора, заключенного стаей, — осаживает его Дерек. Не так уж он и не прав, только расставлять приоритеты ему еще учиться и учиться. — Она уже однажды нарушила границы, — продолжает он с упреком.

— Это был подарок, — срывается Эллисон. Возможно. Она даже верит в это, но, к чести Дерека, он все понимает.

— Это было предупреждение, — рявкает он ей в ответ. Питер замечает, как Эллисон расправляет плечи и делает шаг вперед, и решает, что насмотрелся вдоволь.

— Заткнитесь, — он становится плечом к плечу с Дереком, игнорируя его свирепый взгляд. — Как бы ни было занимательно наблюдать за вами и вашей упертостью, дерзну напомнить о заключенном нами договоре. Ты не смеешь вступать во владения Хейлов без представителя стаи. Скотту придется официально стать ее членом, чтобы иметь право сопровождать тебя. Так что либо вы оба убираетесь с этой земли, либо Скотт вступает в стайные узы. У нас дела, так что даем вам день на раздумья. А теперь выметайтесь!

Скотт ошарашенно таращится на него, Эллисон открывает было рот и тут же захлопывает его. Питер смотрит на нее с пониманием и усмехается, довольный, что сумел ее удивить.

Дерек не говорит ничего. Питер видит краем глаза, как он застыл на месте звенящим от нервов каменным изваянием, и чувствует, как стайные связи гудят от его отчаяния. До Скотта, наконец, доходит, что они стоят перед ним единым фронтом, и бросает взгляд на Эллисон. Она кивает ему, и они удаляются, тихо переговариваясь. Питер не прислушивается к их обсуждению. Дерек ждет, пока они отойдут на приличное расстояние, и бормочет, плавно выгибая бровь:

— У нас дела?

— Нам все еще нужно разобрать багажник, — утвердительно кивает Питер. Дерек фыркает, и будь Питер снисходительнее, то счел бы это за смех. — Знаешь, а он вернется, — добавляет он. — Но ты должен решить, сможешь ли ты вытерпеть девчонку.

— А ты? — старясь не смотреть Питеру в глаза, Дерек уже прошел полпути до Камаро.

— С меня уже хватит мести, — говорит Питер, позволяя себя впустить в стайное чувство нотки удовлетворения. Дерек поеживается.

Питер иногда забывает, что жестокость запятнала лишь малую толику души Дерека.

*

Стайлз зол. Сложно, конечно, судить по его лицу, когда его рот набит арахисовым маслом, но сидит он, нахохлившись, словно горгулья, и выстукивает ногами по дощатому полу рваный ритм. Он засовывает в рот остатки бутерброда и вперивается в Питера пронизывающим взглядом, когда он заходит в кухню. Питер кивает ему и идет к кофемашине, с нежностью подумывая о чашечке капучино.

— Чего тебе? — спрашивает Стайлз, очень вовремя успевая проглотить последний кусок.

— Прямо сейчас? Я надеялся выпить кофе, но не отказался бы и перекусить. Ну, а если ты о чем-то еще, то тебе придется пояснить, — с этими словами Питер заправляет в аппарат свой эспрессо и ловко поворачивая рожок.

— Дерек думает, что ты уйдешь, — говорит ему Стайлз, мстительно чавкая пачкой «Доритос». С каждым днем он становится выше и шире в плечах, лицо приобретает более грубые очертания, гармонируя с взглядом его жестких и выразительных глаз.

— А что думаешь ты? — спрашивает его Питер, подогревая молоко.

— Думаю, ты не можешь прожить без борьбы за власть, — Стайлз размахивает в воздухе ломтиком картошки, а потом запихивает его в рот и, встряхнув пакет, сосредоточенно всматривается внутрь, в конце концов вытаскивая еще одну пригоршню чипсов, и озлобленно смотрит на Питера. — Думаю, ты ждешь своего часа.

Питер берет ложку и придает пенке идеальную форму, а затем тянется за шоколадной пудрой и тонким слоем посыпает ею молочную шапку.

— Стайлз, меня похоронили под этим домом, — рука Стайлза застывает на полпути, и комнату внезапно наводняет тяжелое напряжение. Намеренно или нет, но Стайлз медленно вплетается в стайную связь, и совсем скоро Дереку придется сделать ему официальное предложение. Питер не настолько наивен, чтобы полагать, будто он решится на это с легкостью или без страха, только несмотря ни на что Стайлзу удастся пробраться под его панцирь.

— И что? — подгоняет его Стайлз, демонстративно пережевывая картошку.

— Кровные узы, — поясняет он, делая небольшой глоток кофе. Он отпускает контроль лишь на толику, позволяя своим вторичным чувствам медленно просочиться в комнату. Стайлз шарахается. Между ними волнами клубится и гудит резонансный поток. Кровь Питера впиталась в фундамент, смешалась с кровью Дерека, с поколениями Хейлов. И это подтверждает то, что Стайлз ее ощущает, что он вплетается в их стаю, даже с его ограниченными человеческими чувствами.

— Что это была за хрень? — выдыхает Стайлз, позабыв о «Доритос».

— История, — отвечает ему Питер, в наслаждении перекатывая на языке ноты идеального кофе, смешивающиеся с иллюзорным привкусом железа, праха и молодых побегов. Вкус горьковато-сладок и резок, созвучный его перестроенному сознанию и разбросанным и так и не найденным частицам его сущности.

Стайлз не сводит с него взгляда, застыв в противоположном углу кухни.

— Угостить тебя кофе? — спрашивает его Питер, взбалтывая на дне собственной чашки оставшуюся взвесь и размышляя, не налить ли вторую порцию.

— Крышу, смотрю, ты так и не залатал, м? — бормочет Стайлз. Ощущения начинают перехлестывать через край. Стайлз машет головой и смеется низко и горько. — И что, мне теперь никуда от этого не деться? — сухо спрашивает он.

— Только если не захочешь, — признается ему Питер, осушая кофе до гущи и закрываясь, втягивая свои чувства обратно.

Стайлз присоединится к ним в свой срок.

*

Скотт приводит с собой Эллисон в полдень следующего дня. Дерек задумчиво шкурит доску куском мелкой наждачки, складывая ее в растущий на заднем крыльце штабель. Он не рассказывал, что задумал с ними сделать. Насколько Питер знает, это может быть тренировка распиливания и ошкуривания ради самой тренировки.

Он улавливает секунду, когда Дерек напрягается, источая осведомленность о прибытии Скотта.

Питер не собирается сообщать ему, что в его волосах застряли опилки, вместо этого решая понаблюдать со стороны за грядущими переговорами Дерека, такого, как он есть сейчас: растрепанного и запачканного грязью. По мнению Питера, это добавит прениям определенную изюминку.

Они сходятся в главном холле, Дерек так сильно хмурится, что Питер решает проверить, какие чувства он сейчас испытывает.

Злость. Отчаяние. Страх.

— Он нужен тебе не так сильно, как ты считаешь, — говорит Питер, вставая за его спиной на расстоянии шага.

— Заткнись, — бесстрастно клацает Дерек. Питер видит, как плечи его чуть расслабляются, и улыбается ему одними губами.

Питер считает, что у единого фронта масса преимуществ.

Скотт и Эллисон стоят рука в руке, как обычно, но запросы свои они поумерили. Он чувствует, как Скотт тянется к стайной связи, несмотря на неосознанность своего желания. Его терзает любопытство, не одарила ли его смерть большей проницательностью, чем он сам того хотел. Он отбрасывает эту мысль до лучших времен.

— Ты принимаешь предложение? — спрашивает Скотта Дерек, вибрируя от сдерживаемого напряжения.

— Да, — говорит ему Скотт, и Питер мгновенно чувствует его, ощущает его бурные, незамысловатые, подростковые эмоции, проникающие в связи тягучими волнами. Скотт отступает, лишь сильнее сжимая пальцы Эллисон. Она обеспокоенно хмурится, и Дерек даже разрешает себе мимолетно улыбнуться.

Питер позволяет потоку ненадолго подхватить себя, прежде чем снова цепляется за реальность и возвращается к своему созерцанию.

— Ты принимаешь условия перемирия? — Дерек спрашивает Эллисон. Питер пытливо наблюдает, как она смотрит на Скотта, все еще потрясенного и обнажившего свои эмоции.

— Да, — неохотно выдавливает она. Эллисон уже и так связана контрактом, который она подписала вслед за отцом, но Питеру интересно, насколько важнее для нее Скотт, чем клятвы, скрепленные на бумаге. Ему кажется, что в этом она пошла в мать. Учитывая, как сильно верит в правила ее отец.

Удовольствие Дерека осязаемо, живо. Что-то, наконец, тянет его к стабильности, к устойчивому положению в занимаемой им позиции. Питер чувствует, как из небольшого запаса той силы, которую он забрал у Лоры, утекает еще немного.

И он ее отпускает. Его собственная сила медленно возвращается к нему, наполняя шкуру изнутри.

*

Стайлз приветливо улыбается ему, ритмично барабаня ногами по деревянному крыльцу. Судя по всему, он понятия не имеет о яростных взглядах Дерека, который старается не засыпать его стружкой от доски, которую он пилит.

— Какое у тебя симпатичное мертвое животное, — выкрикивает Стайлз, делая закладку на нужной ему странице сосновой щепкой.

Питер поправляет лежащего на плече вилорога и скалится.

— Завтрак, — и, выдержав паузу, добавляет, — если хочешь, можешь его сначала приготовить.

— Гадость, — морщит нос Стайлз.

— Оставь мне сердце, — вклинивается Дерек, распиливая, наконец, доску.

— Вы оба просто омерзительны, — сообщает им Стайлз, демонстративно возвращаясь к чтению. Питер встречается с Дереком взглядом поверх головы Стайлза и считывает в них неприкрытое обожание. Но Дерек тут же захлопывает затворы и принимается мстительно распиливать следующую доску. Его губы так и не покидает крошечная ухмылка, даже когда Стайлз имитирует тошноту при виде мертвого тела, которое Питер оставляет у них под носом.

Это первое утро после Вороньего полнолуния (3), и Питер до сих пор чувствует бегущую в венах дикость полного обращения, его еще будоражит пьянящий восторг от ощущения смыкающихся на горле добычи острых клыков. Грань его самоконтроля тоньше, чем раньше, но убивает он так же искусно, даже когда вся стая, пресытившись, свернулась калачиком. Он чувствует Эллисон и Скотта, спящих в тесных объятьях друг друга в одной из гостевых комнат наверху. Он чувствует их всех, даже три сущности на расстоянии в сотни миль. Он аккуратно сворачивает свои ощущения в клубок, перенастраивая сознание на слова, а не на инстинкты.

Его привычка отпускать ощущения и втягивать их обратно превратилась в своеобразный ритуал, осторожное подтверждение его самоконтроля.

Он смывает кровь с рук и лица в нижней уборной и присоединяется к ним на крыльце. Ранний утренний свет солнца прогревает прохладный весенний день.

— Что ты собираешься с ними делать? — в конце концов спрашивает Питер, окидывая взглядом идеально ровные доски, сложенные под навесом.

— Не твое дело, — ворчит Дерек, сбрасывая на пол еще одну. Стайлз закатывает глаза и швыряет в него щепкой. Дерек пригибается, не переводя взгляда и даже не прекращая своих агрессивных плотницких работ.

Если Стайлз уже не решил согласиться, то Питеру серьезно переоценил свою проницательность.

*

Через две недели на имя Питера приходит письмо с печатью судебной коллегии.

— «Повестка в суд по обвинению в браконьерстве?»? — взрывается Дерек. Ярость исходит от него такими волнами, что дотягивается до каждого, и даже Питер невольно вздрагивает всем телом. А он так уютно устроился.

Он закладывает суперобложку на текущей странице и находит разбирающего почту Дерека на кухне. Питер подходит ближе, забирает виновный во всем смятый Дереком кусок бумаги и осторожно его разглаживает.

— Ну, думаю, для вилорогов еще не сезон, — задумчиво хмыкает Питер, читая обвинение. — Не волнуйся, доказательство мы съели, — говорит он ему, складывая повестку и пряча ее в карман.

Дерек делает глубокий глоток кофе, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Питер сдерживает ответную ухмылку.

— Не вскрывай мою почту, — просит его Питер, наливая себе чашечку. Он морщится от ужасного варева Дерека, невероятно крепкого и отдающего мхом.

— Не впутывай нас в неприятности с законом, — парирует Дерек и морщится при виде счета за электричество.

— Сам бы я дважды подумал, прежде чем разбрасываться такими обвинениями, — замечает Питер, к чертям выливая целый кофейник жижи.

*

— Мог бы просто позвонить, — говорит он, возможно, слишком близко наклонившись к уху Криса Арджента и почти касаясь его губами. Удовольствие видеть, как он вздрагивает, затмевает любой дискомфорт от того, как тесно приходится прижиматься к его спине. И он вовремя успевает увернуться от нацеленного в его лицо локтя.

— Ты охотишься вразрез охотничьему сезону, — рычит в ответ Крис. Вид Криса будоражит, у него на лбу пульсирует вена, но этого недостаточно. Питера так и тянет подразнить его еще немножко.

— Попробуй, докажи.

Вся бравада Питера не более, чем пустой треп; дело закрыли в рекордные сроки, не вменив ему даже штрафа за нарушение общественного порядка. Крис присутствовал на процессе сторонним наблюдателем, и расползавшийся от ворота рубашки гневный румянец на его лице лишь придал делу особый смак.

— Сэр, вам придется уйти, — сообщает судебный пристав, положив ладонь на его плечо. Питер невольно зажимается, но заставляет себя сделать глубокий вдох и скалится ему в ответ.

— Дайте нам минутку, — просит он, мимолетным видением выпуская клыки. Пристав сглатывает и убирает пальцы. — Спасибо.

— Я добавлю к списку «угрозы мирному населению», — бурчит Крис, наблюдая, как пристав отходит на безопасное расстояние.

— Так уж надо было тащить меня в суд? — Питер не отрицает, что эта проделка доставила ему массу неудобств, пусть ей и недостает фантазии. — Я могу чаще ходить за покупками, хотя, если честно, свежая дичь несравнимо вкуснее.

Крис молча хмурит брови. Что-то в происходящем не срастается, и это действует ему на нервы, путь он и не может понять, что именно.

Это мелко, даже если заранее было известно, что дело не выгорит. Наверное, в этом дело — поступок его противника слишком для него нехарактерен.

— Ты в порядке?

— Что? — Крис выглядит глубоко оскорбленным.

— Это ниже твоего достоинства, — сообщает ему Питер, окидывая взглядом группку судебных служащих, прикидывающихся, что они не прислушиваются к их разговору.

— Иди к дьяволу, — срывается Крис, пульс его учащается.

— Мне не понравилось гостить у него, — ласково, спокойно напоминает ему Питер, не в силах сдержаться. Он покидает комнату до того, как его выведут силой, изо всех сил сдерживая злость.

Позже он впивается когтями в рулевое колесо, оставляя в нем глубокие борозды, решая, что это меньшее из зол.

*

— Просто скажи ему, — слышит он голос Скотта. Звучит он устало, будто ему не впервой произносить эти слова. Может, даже несколько раз.

— Нет, — твердо отвечает ему Эллисон.

— Он все равно узнает, — произносит Стайлз, явно решивший сыграть в этом деле адвоката дьявола.

Питер дает о себе знать, благо, стоял он по направлению ветра, а периферийное восприятие у Скотта все еще оставляет желать лучшего.

— Если вы стараетесь скрыть что-то от Дерека, я бы посоветовал вам воздержаться, — влезает он в разговор, присаживаясь напротив. — Ничего хорошего из этой затеи не выйдет, — этому Питера научили острые когти Дерека — и это при том, что он, в конце концов, сумел возродиться.

— Эм, — выдает Скотт, и сердце его чуть сбивается с ритма.

— Ох. Ну, если речь о том, что Эллисон рассказала отцу о нашем питании al fresco, то можете не переживать, — наградой ему служит виноватый вид всех троих.

— Извини, — просит его Эллисон, глядя ему прямо в глаза.

— Передай ему, чтобы в следующий раз старался лучше, — говорит ей Питер, надеясь, что до ее отца сообщение дойдет без изменений.

Способов помериться силами — великое множество.

*

— Да пошел ты на хуй! — орет взбешенный Стайлз, вылетая из дома. Проносясь по холлу, он врезается Питеру в плечо, и Питер пытается задавить в себе желание вырвать ему конечности одну за другой. Стайлз оскаливается ему в лицо, обнажая маленькие тупые зубы. Питер скалится в ответ, клацая заострившимися клыками, как гильотиной. Но Стайлз даже не смотрит на него, спеша к выходу.

Дверь хлопает о косяк так громко, что сразу становится понятно, сколько злости выместил на ней Стайлз. Наступившая внутри тишина казалась бы оглушительной, если бы не тонкий звон в ушах.

Дерек стоит на верхней ступеньке с абсолютно беззащитным выражением лица. Питер проникает глубже, считывая крайнюю растерянность и растущий гнев.

— Мне стоит об этом знать? — спрашивает он его, наблюдая, как Дерек собирается, втягивая эмоции обратно.

— Я спросил его насчет Лидии, — говорит Дерек отрешенно и устало.

— Почему? — интересуется Питер, слушая удаляющийся рев джипа Стайлза.

— Мне показалось, что время было подходящее, — бормочет Дерек, запуская пятерню в волосы.

— Иногда, — четко проговаривает слова Питер, — мне хочется встряхнуть тебя так, чтобы до тебя, наконец, дошло.

Дерек разворачивается и возвращается в свою комнату, не удостаивая его ответом.

*

В прохладные утренние часы, с каждым весенним днем светлеющие все раньше, Питера охватывает жажда снова сорваться в бег.

Это желание отличается от тяги к превращению, оно спокойнее, прозаичнее — размять тело. Так что он направляется в город, добегая до крошечной пекарни и Пятой улице, где каждое утро продают свежие коричные булочки и лучшее в округе жаркое.

Бариста потихоньку начинают запоминать его стандартный заказ. Питера охватывает странное понимание, что он, сам того не замечая, вернулся к рутинному течению жизни в Бикон-Хиллз. Он чувствует нарастающую внутри тревогу и давит ее на корню. Питер убеждает себя, что, исчезнув сейчас, он разорвет узы, а к этому он пока еще не готов. Но он попросту не может до конца искоренить в себе желание вспороть чье-нибудь тело, почувствовать, как когти вонзаются во что-то гладкое и невинное. Исключительно ради убийства. Он избавляется от наваждения, делая несколько глубоких, спокойных вдохов.

И все же, он еще на несколько минут замирает перед дверьми кафе. За это время он узнает, чья сегодня смена — по их уникальным передвижениям, и что из-за температуры в печи сдоба будет немного недопеченной — как он любит.

Он чувствует запах грядущего лета, и часть его сущности с навечно обагренными кровью клыками рычит и требует свою жертву.

Он успокаивает свою сущность, чтобы с готовностью толкнуть дверь и вонзиться клыками в неведомую ему прежде обыденность.

Молодой человек за стойкой улыбается Питеру и выдает ему его обычный заказ.

Питер улыбается в ответ, спрятав клыки, как и положено.

— Пора нам прекращать вот так встречаться, — говорит он, вгрызаясь в свой завтрак. Мальчишка выглядит растерянным, но Питер чует Криса Арджента, появившегося у него за спиной и вытирающего ботинки о дверной коврик. Он подмигивает смущенному бариста и разворачивается. — Если бы я не знал тебя так хорошо, то решил бы, что ты меня преследуешь, — продолжает он, картинно отпивая глоток черного кофе.

— Не льсти себе, — огрызается Крис, не сводя глаз с уголка его губ. Питер слизывает отвлекающую его снимание крошку кончиком языка и выгибает бровь, преграждая путь к прилавку. За Крисом собирается очередь, ожидая, когда он подвинется.

— Попробуй круассаны, — советует ему Питер, облокачиваясь на прилавок.

— Прочь с дороги, — велит ему Крис, скрещивая руки на груди.

— Расслабься, Кристофер, — мурчит Питер, доедая булочку с корицей. — Я не собираюсь прилюдно раздирать тебя на части.

— Стоит ли мне доходчиво объяснять тебе, что случится, попытайся ты меня разодрать? — спрашивает Крис, расправляя плечи и прожигая взглядом даму, пытающуюся пролезть вперед.

— Ты загородил проход, — сообщает ему Питер, слизывая сахар с пальцев. Крис нехотя подходит на шаг ближе, и Питер вдыхает запах его кожи, слышит ровное биение его сердца. Он делает еще один глоток, прикрывая краем чашки заострившиеся зубы.

— Кхм, что… будете заказывать? — выдавливает в их адрес бариста, переводя взгляд с одного на другого.

— Он будет круассан и ореховый латте, — обернувшись, заказывает за него Питер. Крис открывает было рот, чтобы возразить, но Питер уже огибает его, слегка задевая плечом.

— Кофе просто отличный, — отмечает он, выкидывая стаканчик в мусорный бак и переходя на трусцу, выскальзывает за дверь.

Он концентрируется на размеренном ритме бега, вырывая себя из гипнотического шума человеческой крови, стучащей в его ушах.

Возможно, время для нового убийства, наконец, настало.

*

— Пойдем со мной на охоту, — предлагает Питер. Он сидит на заднем крыльце и затачивает один из ножей, наслаждаясь звонким, острым звуком. Дерек пристально смотрит на него, переступив одной ногой через порог.

— Нет, говорит он, выходя из проема и спускаясь по ступенькам.

— Когда ты забирал жизнь в последний раз? — спрашивает его Питер, заранее зная ответ. Он сквозит в напряжении, сковавшем плечи Дерека, из мгновенно выросшей перед его носом стены при осторожной попытке Питера прислушаться к узам. Жестокость Питера выжимает из него эти слова, к тому же, он слишком жаждет новой битвы.

— Пора уже смыть кровь Джексона со своих рук, — говорит он, протягивая руку к следующему ножу.

— Еще большей кровью? — спрашивает Дерек в ответ, бессознательно сжимая и разжимая пальцы.

— Если не двигаться вперед, то изменить себя, Дерек, не выйдет. Послушай совета того, кто некоторое время пролежал трупом.

— Ты крайне редко расщедриваешься на дельные советы, — отбривает его Дерек, вглядываясь вглубь леса, — куда угодно, только не на Питера.

Он не принимает это близко к сердцу.

— Если не пойдешь со мной, то я оставлю то, что убью, на лужайке перед домом Криса Арджента, — безапелляционно заявляет Питер. И Дереку придется постараться, чтобы неверно истолковать так метко подобранные им слова.

— Я мог бы отдать тебе приказ не делать этого, — ворчит Дерек, пристально наблюдая за пролетающей над ними птицей.

— Тогда твой авторитет окажется в очень шатком положении, — задумчиво замечает Питер, радостно стягивая вокруг Дерека свои велеречивые путы.

Уговорить его побегать и поохотиться невыносимо сложно. Это неправильно. Что-то не подпускает его к Дереку; и чтобы это исправить, усилия приложить должен Дерек, а не Питер — это не его работа. Дерек тонет, потому что он отказывается плыть, а не потому, что он не умеет.

Питер достаточно ясно осознает, что злоупотребил своими силами, будучи Альфой и отойдя от своего пути отмщения слишком далеко. Он сполна испытал силу этого искушения — даже если мантия не пришлась ему по размеру. Он знает, каково это — обладать подобным даром: наслаждение открывающимися перспективами подобно песне сирен. Только вот мировое равновесие все равно берет свое. Так что на сей раз грубой силе он предпочтет изворотливость. Питер уже склонил чашу весов в свою пользу, облегчая свое воскрешение, и ему лишь остается узнать цену.

— Будешь копить всю эту злобу, и добром это не закончится, — продолжает он, теряясь в плавном скольжении камня по лезвию.

— Я не побегу с тобой сегодня, — говорит Дерек с командными нотками в голосе, раздирающими его горло.

— Тогда отправляйся один или возьми с собой Скотта, хотя не думаю, что он составит тебе хорошую компанию. Я вот собираюсь завалить лося, а потом сожрать его. Поверь мне, охота — отличное лекарство.

Дерек горько и тихо смеется, когда слышит его «поверь мне».

Питер мог бы полностью раскрыться перед стаей, мог бы позволить Дереку вскрыть его самому, дабы он удовлетворил свое любопытство — но ничего этого он не сделает. Дерек должен прыгнуть сам, рано или поздно.

Кроме того, было бы неразумно со стороны Дерека доверять ему. И возможно, Дерек молод, возможно, сломлен, но — в отличие от своих бет — он знает о хитросплетениях связей в стае, и он видит, что представляет собой Питер.

Питер убирает ножи и складывает свою одежду аккуратной стопкой, втягиваясь в превращение с широкой острозубой улыбкой.

С добычей лес оживает.

*

Стайлз возвращается утром и направляется к кофе-машине, совершенно неуклюже с ней управляясь.

— Чтобы взбить молоко в пену, стакан с молоком нужно вращать, — подсказывает ему Питер, хотя и сомневается, что это хоть как-то поможет делу.

— Спасибо за неоценимый вклад, — благодарит Стайлз, игнорируя его совет.

— А ну, дай сюда, — говорит Питер, не в состоянии и дальше наблюдать надругательство над таким тонким процессом.

Стайлз отдергивает руки от машины, будто обжегшись, облокачивается на противоположную поверхность и внимательно наблюдает за Питером.

Не обращая на него внимания, Питер готовит изумительный капуччино и протягивает ему чашку ручкой вперед.

— Иди работать в "Старбакс", мамашки оценят, — предлагает Стайлз, подчеркнуто не принимая кофе из его рук. Питер пожимает плечами и отпивает глоток, радуясь, что спас едва не испорченный эспрессо.

— С другой стороны, иногда ты выглядишь так, будто тебе очень хочется содрать с людей лица… так что на чаевые можно особо не рассчитывать, — продолжает травить Стайлз, сложив руки на груди.

— Только иногда? — спрашивает Питер, подыгрывая ему.
— Спорю, твоя мама без конца предупреждала тебя, что вот этим все и кончится, — говорит Стайлз, уставившись в потолок, будто в его силах пробиться взглядом сквозь балки и перекрытия прямо к Дереку в спальню.

— Он ведь еще не предложил тебе вступить в стаю? — спрашивает Питер, легко взбалтывая чашку и наблюдая, как последние хлопья пены смешиваются с темно-коричневым кофе.

— Питер, я безо всякой любви в своем сердце прошу тебя: съеби прочь, — Стайлз размешивает в чашке едва теплой воды ложку растворимого американо и пьет свою бурду агрессивными глотками, не сводя с Питера взгляда. Питер изо всех сил сдерживает улыбку.

— Хм. А ведь я однажды предлагал тебе, Стайлз, — говорит Питер, подступая ближе. — У тебя есть выбор. Мое предложение ты отверг, так что моей вины тут нет. Хотя, надо сказать, я — со своей стороны — надеюсь, что ты согласишься. А укус поможет делу.

— Ты отвратительный сводник, — вздыхает Стайлз на высокой ноте, хотя руки у него не трясутся.

— Ты пересмотрел диснеевских мультиков, — парирует Питер, наслаждаясь тем, как Стайлз резко втягивает воздух, стараясь замаскировать вырвавшийся смешок. — Найдешь меня, если вдруг захочется научиться освежевывать лося, — говорит он, направляясь к выходу.

— Не захочу! — возмущенно кричит ему вслед Стайлз. За спиной у Питера стучит его молодое и сильное сердце.

*

— Где мой сын? — Шериф Стилински выглядит измученным и уставшим как собака. И тем не менее, ради того, чтобы найти и уберечь своего сына, он готов проехать полтора часа сквозь лес после долгой рабочей смены. Питер понимает, как сильна его любовь, незатухающая даже при вот уже некоторое время очерняющим ее отсутствием доверия.

— Целый день его не видел, — рапортует Питер, вытирая руки о висящее рядом старое полотенце и очищая обвалочный нож от крови, чтобы положить его на стол.

Шериф Стилински смотрит на разворачивающуюся перед ним картину с исключительным хладнокровием. Даже на яркие брызги, не слишком удачно окропившие грудь Питера багровым фонтаном.

— Прошу меня простить, я не ждал гостей, — объясняет он.

— У тебя вообще есть разрешение на охоту? — ворчит шериф, и сам же качает головой и меняет тему. — Не знаешь, куда он мог отправиться?

У Питера есть на примете пара вариантов, и из них он старается выбрать тот, который с наименьшей вероятностью приведет к семейному скандалу. Стайлз маячит в стайном чувстве Питера едва ощутимым образом, но само его присутствие сейчас уже неоспоримо, так что он тянется к нему, делая ставку на привычную близость Стайлза к Дереку. В ответ на зов красноватый отсвет Альфы отзывается сердитым пульсаром где-то в глубине леса, в добром часе ходьбы от дома — по двуногим человеческим меркам.

Питер выныривает из поиска и замечает, с какой пугающей проницательностью наблюдает за ним Стилински.

— Насколько… я помню, — говорит Питер, заполняя повисшее молчание, — Стайлз говорил, что собирается прогуляться по окрестностям.

Стилински складывает рук на груди, будто нутром чуя, что это далеко не вся история. Питер пытается взвесить все «за» и «против» посвящения его в известные детали. По крайней мере, разговор бы у них вышел крайне занимательный.

— Хорошо выглядишь, — на пробу говорит шериф, решив, очевидно, зайти с другого конца.

— Чудом, если верить врачам, — делится с ним Питер и ждет следующего вопроса.

— Забавно, какой удобной штукой может оказаться амнезия, — замечает, в свою очередь, Стилински, вытаскивая телефон; если он надеется на смс, то его, скорее всего, ждет разочарование. Но он вытягивает телефон перед собой и, вопреки ожиданиям, делает его снимок с режущей глаза вспышкой. Чем застает Питера врасплох.

— Если бы ты предупредил меня заранее, я бы улыбнулся, — говорит Питер, внимательно наблюдая за выражением его лица.

Стилински смотрит на экран и хмурится, переводя взгляд с Питера на фотографию. Его суровый взгляд в вечерних сумерках кажется еще тяжелее.

— Боюсь, это фамильная аномалия, — усмехается он. — Мы никогда особенно не славились фотогеничностью.

— Когда Стайлз вернется, передай ему, пожалуйста, чтобы позвонил мне,— просит его шериф, собираясь, видимо, вернуться к своей патрульной машине.

— Не хочешь кофе? — спрашивает его Питер, бросая взгляд на тушку, с которой возился. — Я только разберусь с этим по-быстрому.

— Если честно, ты меня заинтриговал, — сдается шериф, не уточняя, что именно так его зацепило. Питер полагает, что причин у него слишком много, чтобы выделить что-то одно.

*

Стайлз замирает в дверях.

Питер видит его комично распахнутые глаза поверх головы его отца. Дерек материализуется за его спиной с озадаченным выражением лица и с мешком инструментов за спиной.

— Значит, перед тем, как разогревать молоко, ты добавляешь в него корицу? — интересуется шериф Стилински, с благодарностью заглядывая в кружку.

— Я к ней неравнодушен, хотя вкус на любителя, — отвечает Питер, медленно отпивая собственный кофе. — И, кстати говоря… — обращает он внимание шерифа на появившихся зрителей.

— Вы особо не спешили, — говорит шериф, оглядывая вымаранную рубашку Стайлза и ботинки Дерека, заляпанные грязью. Питер слышит запах крови и замечает уже запекшуюся царапину на руке Стайлза.

+ продолжение в комментариях

@темы: TeenWolf, TW Secret Santa 2014-2015

---

"Искусство лгать", фальшивая нежность & бобрятинка

Заявка: №24

Название: Искусство лгать
Виддер:  фальшивая нежность
Автор:  бобрятинка
Бета:  Лиш
Коллажист:  Bri An
Фёстридер: [J]маленький тупой олень[/J]
Пейринг: Крис/Питер, Талия, Лидия
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, мистика, мифология, хёрт/комфорт, АУ
Размер: ~6500
Саммари: Питер предполагает, что Талия покопалась у него в голове и забрала какие-то воспоминания. Хорошо, что в Бикон Хиллс есть девочка, которая может слышать мёртвых.
Примечание: АУ относительно смерти Эллисон - она выжила

От автора

От автора: Персональный космос для фальшивая нежность, мы "строили, строили, и, наконец, построили!" (с), и без тебя я не смогла бы найти ни одного кирпича, не говоря уже о цементе... И прочие странные аллюзии. Ты взорвала мне мозг. Вся любовь мира для Лиш и её мужа за работу в праздники, я должна тебе двойную порцию шоколада и тех крутых пончиков. Преклонение, жертвоприношения и падения ниц для [L]маленький тупой олень[/L] за веру в бедного меня, "подержать за руку", "иди обниму" и "круто! а что было дальше?", и пусть у тебя всё наладится и будет просто зашибись! Толпа благодарностей, обнимашек и целовашек для Bri An за то, что увидела в нас самую крутую команду безбожных дедлайнеров, я повешу твою работу у себя над кроватью. Громаднейшее спасибо, прямо от сердца, для Dragon with grey eyes за понимание и помощь, на Вас будут молиться мои дети, внуки и правнуки!

От виддера

От виддера: Мои бесконечные лучи любви anamnesis_morbi, взбаламутившей меня на все это, но так же стоически терпевшей мои неписец немонтаж и Bee4, всегда поддерживающую. ♥ Bri An - персональное чудо, спасибо, что присоединилась к нам.♥ Ну и конечно же чудесному автору, а так же Dragon with grey eyes за помощь и поддержку.♥
Ссылки на скачивание текст, видео 1, видео 2, коллаж

The Art of Lying from TWrevers on Vimeo.

Талия жульничала. Всегда. Любое её слово было частью интриги. Как заставить маленькую Кору научиться заправлять свою постель, чтобы она думала, что ей самой пришло это в голову. Как заставить Лору выбрать правильный колледж. Как заставить пришлого альфу уйти без крови. Как подсказать подарок на день рождения. Как пригласить в гости нового парня сестры. Как убить бродячую сумасшедшую омегу, не коснувшись её и пальцем. Как всё это сделать так, чтобы о твоём участии никто не заподозрил.

Талия была великолепна в этом. Она никогда не говорила правду. Предпочитала молчать и многозначительно приподнимать брови. Вот это идеально перенял у неё Дерек. Тоже мог молчать неделями, и одновременно разругаться в пух и прах, помириться, снова поругаться. Одними бровями. Эта суперспособность ему позволяла даже в магазине не разговаривать.

Питер научился у Талии улыбаться. С бровями не вышло, а вот рот ему был идеально послушен. Он уже не думал, насколько сильно можно вытянуть клыки, или насколько широко улыбнуться. Он делал это автоматически, сочетая с позой, движением, взглядом, тоном.

Но лучше всего ему давались слова. Жонглировать ими было так приятно. Манипуляции удавались бы ему легко, если бы не воспоминания, как это делала Талия. Это дико бесило, между прочим. Мозг постоянно подсовывал ему сравнения с сестрой. Питер всё время спрашивал себя, а как бы вывернулась Талия, что бы она сделала на его месте, как бы она провернула тот или иной финт, какую уловку использовала бы в этом случае.

Талия, Талия, везде грёбанная Талия. Даже из пепла умудрялась оказывать влияние на оставшихся в живых.

Кстати, закатывать глаза всю семью научила тоже Талия. И сарказму тоже.

Она была абсолютно прекрасна, великолепна во всём, чтобы она ни делала. Истинная Альфа, которая создавала вокруг себя мир за счёт лавирования и манипулирования. Если она молчала, значит, она ждала, когда собеседник расскажет ей всё, что он думает, полагая, что так думает и она. Если она говорила, значит, она использовала всё, что было сказано, против собеседника, чтобы заставить его сделать что-то. И собеседник, слушая свои собственные перефразированные мысли, вёлся, как ребенок, и послушно выполнял всё, что ему было велено, гордо осознавая, что это он сам только что придумал.

Она строила фразы так ловко, что никто не мог придраться. Она предлагала такие абсурдные варианты, что никто не мог даже предположить, что один единственный вариант уже есть, и он уже в твоей голове, и что она только ждёт, когда ты озвучишь его сам. Она говорила так виртуозно, что никто даже подумать не смел, какая же это всё неправда. Насколько серьёзно Талия опускается, чтобы подтолкнуть к единственно верному ответу.

Талия возвела ложь в ранг искусства. Она лгала так, что никто не знал, что это ложь. Кроме Питера.

Питер ни разу не поймал её за руку, но всегда видел, когда Талия ведёт игру. Раскрыв интригу только в самый последний момент, Питер получал только многозначительный взгляд с некоторой долей насмешки. И, хотя, он ни разу её не подловил, ему не было равных в наблюдении. Он всегда знал, какие действия и слова - часть игры, а когда Талия делает что-то искренне и без оглядки.

Искренне Талия разговаривала только с детьми. Когда они были совсем маленькими. Последним, о чем она говорила с ними без скрытого подтекста, без задней мысли заставить их сделать что-то определённое, была сказка про Золушку перед сном.

А Питер так и не достиг уровня Талии, и, наверное, никогда не достигнет. Правда, сравнить уже невозможно. Да не очень-то и хотелось. Он подозревал, что в любом случае проиграл бы. Но ужаснее было то, что Талия поняла бы, что он пытается ей подражать, и посмеялась бы над ним.

Нет, она не стала бы делать это открыто, как делает тот же Стайлз. Это были бы чуть приподнятые брови, спокойный взгляд. Питер мучился бы пару дней, размышляя над тем, во что она опять играет, а потом понял бы, что она просто смеялась над ним всё это время. Смеялась над тем, как он старается, как он выверяет каждый шаг, каждое движение, продумывает наперёд всю партию до конца.

Ей никогда не приходилось продумывать свои ходы. У неё в голове это было очень просто и ясно, всё само становилось на свои места и приобретало оценку.

Питер тоже был очень хитёр. Но он никогда бы не хотел быть таким хитрым и коварным, как Талия. Для него коварство было игрой. Он лгал, интриговал, а потом отправлялся домой и выбрасывал всё это из своей головы до нового дня, до новой партии игры. А Талия жила в этом. Она лгала, как дышала. Постоянно.

Иногда Питер вспоминал её взгляд, когда она стала альфой и впервые обратилась, и его бросало в дрожь. Алые глаза были невероятно холодны и равнодушны. Хотелось проверить, есть ли у неё сердце. Хотя, мгновение спустя, прислушавшись, он улавливал ровный стук.

Талия превращалась из отлично замаскированного робота в человека только рядом с детьми. Она становилась теплей и чуть ярче.

Правда, видел всё это только Питер. Остальные её любили и безмерно уважали. И, возможно, путали уважение с любовью. Никому бы в голову не пришло сравнивать Талию с роботом. Никто не мог даже предположить, насколько она холодная расчётливая сука, по сути.

Питер любил сестру. По-настоящему любил. Что не мешало просыпаться иногда в холодном поту от кошмаров. Иногда на него нападала паранойя, и он настороженно ждал, когда Талия проколется, сорвется и убьёт их всех, наконец. Но он всё же любил её. Спустя мгновение он уже злился на себя за такие мысли.

Талия была слишком хорошим роботом, чтобы причинить своей стае вред. И она была слишком эмоциональным роботом, когда дело касалось детей.

Когда Дерек начал приходить домой за полночь, и от него несло взрослой женщиной и оружием, маленькая Нора привлекала всё внимание матери своим первым обращением. И теперь Питер думал, что, возможно, Талия понадеялась на него, или на Риту, или даже на Кайла. В конце концов, Дерек привык слушаться отца, а Питер вообще был его другом. Возможно, они слишком полагались на Талию. Возможно, она была больше человеком, чем идеальной вычислительной машиной.

Кейт была тоже очень умной хитрой сукой. Она приучила их к тому, что приходит ночью с Дереком и безобидно маячит на периметре, иногда подходя ближе, иногда отступая. И когда однажды с порывом ветра в дом ворвался запах бензина и незнакомый ритм сердцебиения, они были уже заперты в круге рябины.

Питер отлично помнил пожар. Питер отлично помнил, как внимательно смотрела на него Талия, прижимая к себе Нору. Питер отлично помнил, как Рита придерживала окровавленный платок у виска Кайла. Питер отлично помнил, как Марк и Софи стояли за спиной Талии плечом к плечу.

Это он тогда отвёл их в подвал, проклиная всеобщую привычку собираться на обед дома. Талия молчала. Это он тогда вырвал трубу и облил всех водой. А Талия молчала. Это он вернулся за бессознательным Кайлом. Талия смотрела на него и молчала.

По какой-то причине он единственный выжил. Вся стая, сильные здоровые оборотни, истинная Альфа, малышка. Иногда Питер думал, что у них было больше прав на жизнь. Каждый из них был лучше него. Питер же только лгал и завидовал. У него больше ничего не было.

Он до сих пор не мог понять, почему Талия ничего не сделала тогда. Почему она молчала. Почему она смотрела только на него. Не осталась ли у неё незавершённая интрига, центром которой был Питер?

И тут представился шанс узнать. Когти Талии теперь были у него. Воспоминания. О, да!

Дерек втыкать в его позвоночник когти матери отказался, а остальным свою спину он бы не доверил. Пытался уговорить себя хотя бы на Скотта, но… Это же Скотт. Нет, надо было кусать Стайлза. Стайлзу он бы доверил.

Был ещё один сомнительный вариант.

Лидия, его красавица банши, слышала мёртвых. Может быть, не понадобится никуда ничего втыкать? А что, было бы здорово. Тем более что Лидия до сих пор не может ему отказать. Спасибо Талии, приручать Питер научился.

Правда, Лидия пришла не одна. Притащила с собой маленькую охотницу. Не то, чтобы он хотел её убить. Ладно, хотел, конечно! Он много кого хотел убить. Например, прыщавого кассира из супермаркета, соседку-кошатницу, мелкую шавку, что встречала его лаем каждый раз, когда он бежал по парку. Но Эллисон - это же не Кейт. Так, испугать её, заставить напрячься, можно. Пусть сидит и не смеет расслабляться.

- Охотница и банши, - сказал он, медленно и красиво поворачиваясь. – Леди, прошу.

Он позволил подойти им к самому столу, и только после этого сделал один маленький шажок навстречу. Всё очень точно и вовремя. Они должны почувствовать себя в западне.

- Она уходит, - сказал Питер, не кинув даже взгляда на Эллисон.

- В прошлый раз, когда я была с тобой наедине, - медленно начала Лидия, - я чуть не истекла кровью на поле для лакросса.

Она вздохнула, вскинула взгляд поверх его головы, будто раздумывая, а потом жёстко припечатала:

- Она остаётся.

О, да! Его девочка. Питер едва сдержал довольную улыбку.

- Ты, правда, думаешь, что я пытался убить тебя, когда укусил? – спросил он, чуть прищурившись. Надо играть до конца. Хотя бы для Аржент. Так интересно наблюдать, как из неё проклёвывается будущая глава клана. – Ты была моим планом «Б», помнишь? Не говоря уж о том, что именно укус вызвал в тебе твои зарождающиеся способности. Ты думаешь, такая сила могла возникнуть сама по себе?

Он покачал головой, насмешливо ухмыльнувшись.

- Я – та искра, что разожгла твой костёр, милая, - так приятно было произносить эти пафосные сладкие слова.

- Ты напал на неё и чуть не убил, - вмешалась Эллисон.

- Сила не приходит без лёгкой боли и борьбы, - Питер бросил на неё косой взгляд и вернулся к Лидии.

- Я не просила о ней, - дёрнула подбородок вверх Лидия.

- Но теперь ты её принимаешь, не так ли? – добавить мурлыкающих ноток в голос и оставить до кипения. Универсальный рецепт.

Да! Лидия опустила взгляд!

- Как насчёт того факта, что ты промыл ей мозги и использовал, чтобы вернуться к жизни? – бросилась в бой Аржент. О, почувствовала, что сдаёт позиции. Отличная интуиция, маленькая леди, так держать.

- Чтобы я мог быть здесь сегодня и помочь тебе контролировать способности, - голос на тон ниже и чуть глуше. А теперь время улыбки и загорающихся восторгом глаз. – Разве не потрясающе, что всё закончилось там же, где началось?

Лидия моргнула и качнулась на каблуках.

- Он безумен, - обернулась к ней Эллисон. – Мы уходим.

Поняла, что проиграла. Не знает, что именно чувствует, но чувствует правильно. Из неё получится отличный охотник.

Аржент схватила Лидию за руку и развернула к двери.

А теперь надо добавить громкости и крикнуть в спину.

- Ты хочешь правды, Лидия?

Господи, как по нотам! Вы же не серьёзно?

Девушки замерли.

- Силу тебе даёт не крик, - так приятно говорить в спину. Спины такие разговорчивые. Судорожно сведённые лопатки всегда сдают своего хозяина. Они просто вопят о том, что он уже побеждён. – Крик всего лишь заглушает шум, позволяя услышать то, что тебе нужно.

За спиной можно делать дешёвые трюки. Например, выпустить клыки и так деформировать челюсть, чтобы слоги наталкивались друг на друга, мешались и повторялись, будто эхо в пещере.

- Я могу помочь тебе сфокусировать свой слух.

Ха! Подействовало! Еле удержался, чтобы не потереть руки. Давно он такого чистого кайфа не получал. Главное, чтобы поза была непринуждённой. Стопу немного подвернуть, на стол опереться. И клыки вовремя спрятать.

- Но ты хочешь что-то взамен, - отлично, девочка, ты сама предложила. Никто за язык тебя не тянул. Вот как-то так Талия и делала.

- Нет, - возмутился Питер, дрожа от удовольствия, - я посвятил свою жизнь помощи самовлюблённым девушкам-подросткам.

Он резко схватил шкатулку и открутил крышку, уже не сомневаясь, что девушки вернутся.

- Конечно, я хочу что-то взамен, - должно прозвучать, как ругательство. Чтобы расслабились. Ведь с агрессией они уже умеют справляться, а с соблазнением – ещё нет.

Питер очень серьёзно высыпал на стол волчьи когти и внимательно посмотрел на девушек. Эллисон, со смешанным выражением ужаса, отвращения и благоговения на лице, аккуратно взяла один коготь в руки, поднесла его к глазам.

- Это когти матери Дерека?

- Моей сестры, Талии, - чуть скорректировал её Питер, чтобы она перестала думать о его племяннике, и не начала задавать неудобные пока вопросы. – Перед тем, как умереть, она украла мои воспоминания. Такое может делать только очень могущественный альфа. Те воспоминания заперты внутри этих когтей.

- Зачем твоя сестра украла твои воспоминания? – спросила Лидия.

- Ну, если бы я помнил те воспоминания, - чуть-чуть сарказма и злости, - я бы смог тебе ответить.

- И что я должна делать? – наконец-то правильные вопросы. Начнём, пожалуй.

Лидия по одному переложила когти себе на ладонь, зажмурилась, напряглась, но спустя минуту бессильно уронила руки.

- Сфокусируйся, - чуть напряжённый тон, будто давишь.

- Я фокусируюсь, - огрызнулась она. Отлично. Ещё немного, и она, наконец, нормально разозлится.

- Вовсе нет. Я вижу, как у тебя в голове прокручиваются колёсики. Твой слух настроен на такие уровни вселенной, которые остальные не слышат. Но только, если ты слушаешь.

- Я стараюсь, - напряжённо произнесла Лидия.

Ну что, стоит признать. Она и правда очень старалась. Но сейчас одного старания было мало. Питер соскочил со стола, на который присел в ожидании момента, когда можно будет от него эффектно прыгнуть.

- Старайся сильнее, - почти крикнул он в прыжке, и тут же перед его горлом оказалась дубинка электрошокера, окружённая голубыми разрядами. Да, именно то, что нужно. Питер рывком выпустил когти.

- У твоей тёти был такой же, - тихо, низким голосом, сказал Питер, замерев перед дубинкой.

Потом приподнял брови и с жалостливым выражением лица похабно потёрся скулой о шашечку шокера.

- Тётушка Кейт, - протянул он, издеваясь.

- Прекратите, - устало сказала Лидия. А потом строго посмотрела на Аржент, не желающую убирать оружие. – Вы оба.

- Не сильно он помог, когда я разорвал ей горло, да? – Питер повернулся к Эллисон всем корпусом, игнорируя Лидию.

- Она просто не засунула его тебе в…

- Хватит! – взвизгнула банши, в ярости отбрасывая от себя останки альфы.

Когти пролетели в опасной близости от горла Питера и вонзились в колонну. Он едва успел отшатнуться. Чёртова Талия. Этого он не ожидал.

Он обернулся к Лидия, которая стояла, вся дрожа, и смотрела на когти расширившимися от ужаса глазами. Она определённо что-то слышала, заворожено шагая ближе к ним.

- Лидия, ты что-то слышишь? Что это? Что они говорят? Это воспоминания? Что Талия забрала у меня? Скажи, что она знала!

Лидия остановилась. Плечи её приподнялись, и она обернулась… Казалось, готовая вот-вот позорно разреветься.

Лидия взглянула на него, на Эллисон, потом отвела взгляд, посмотрела вниз и вздохнула.

- Всё не просто, Питер, - сказала она виновато.

- Скажи мне, - насторожился Питер.

- Я не знаю. Это касается твоих отношений в юности, - Лидия прятала глаза и пятилась от него. - По всей видимости, Талия считала, что ты выбрал неподходящую пару.

- Скажи.

- Я же сказала, я не знаю. Я не знаю имени, парень это или девушка, или какой-нибудь волк.

- Ты лжёшь. Скажи мне, что ты знаешь, - он не выдержал и схватил её за плечи, - скажи мне. Скажи!

Тут же по позвоночнику прокатился электрический разряд, сводя судорогой всё тело. Питер упал.

Чёрт. Вот надо же было так облажаться. Талия ни за что бы не забыла про маленькую Аржент. Талия никогда бы не допустила настоящие эмоции в игру.

Он опять проиграл.

На улице пошёл дождь.

Питер никогда не умел долго рефлексировать, но на полу он повалялся. Не вставал до тех пор, пока последняя мышца не перестала ныть. Он ещё не придумал, что ему делать дальше. Слишком понадеялся на Лидию.

Вообще, он и не ждал, что у неё получится что-нибудь услышать. Но у неё получилось. И теперь отсутствие информации напрягало. Почему Лидия отказалась говорить? Что такого страшного скрыла Талия? Следует ли ему знать?

Питер поднялся с пола, включил свет и подошёл к окну. Снаружи сильно похолодало, стёкла запотели, полностью скрывая спящий мокрый город. Он бездумно почеркал по стеклу пальцем.

Что ему теперь делать? Как поступить? В какую сторону идти?

Если первое, что после встречи с маленькой Аржент автоматически рисуют его пальцы на стекле – родовой символ мести, следует ли считать это за знак свыше?

Питер усмехнулся.

В памяти мелькнул пылающий подвал, и тело прошило фантомной болью. Потеря членов стаи, это не так же, как потерять кого-то из семьи. Теряя стаю, ты теряешь себя.

Питера окатило волной удовольствия от воспоминания, как он вырвал горло чёртовой Кейт. Картинка с брызнувшей на стекло спалённого ею дома кровью заставила его передёрнуть плечами и с усилием спрятать клыки.

Всё-таки, Питер не считал себя убийцей. Он убивал только чтобы выжить. Этому его тоже, пожалуй, научила Талия. Она всегда предпочитала решать проблемы кардинально. Хотя, если посчитать, то на её совести было больше мёртвых людей, чем у него вместе со всеми Аржентами.

Талия была беременна Лорой, когда взяла Кайла за руку и повела в лес. Да, кому-то необходима рыба с ананасами, а кому-то надо исповедоваться. Гормоны, чёрт бы их побрал.

Питер не планировал подслушивать. Он вообще-то охотился. Они спугнули его зайца и не заметили его самого. Прятаться его тоже научила сестра. Ему ещё десяти лет не было, а он уже был хорош. Сначала он разозлился, и собирался выйти к ним. Но тут Талия опустилась прямо на мох и начала путано рассказывать, чем она занималась, когда уехала в колледж.

Талия оказалась очень плохой девочкой.

Учеба давалась ей слишком легко, и Талия стала наёмницей. В рекордные сроки самые сложные дела стали доставаться именно ей. Потому что Талии не было равных в манипулировании. Интересно, куда бы её это завело, если бы отец не вступился за омегу и не погиб. Перешедшая к ней сила альфы привела её обратно в Бикон Хиллс и в магазин стройматериалов Кайла.

Она не называла имён. Кайл запретил ей. Она даже не указала точное количество. Сказала только, что не убила ни одного человека с тех пор, как познакомилась с Кайлом. Питер-то знал, что это ложь. Глава клана не может не запятнаться. Такова его работа.

Так что они оба были убийцами. Разница между ними была лишь в том, что её руки были абсолютно чисты. Даже в колледже, он уверен, Талия убивала чужими руками. А вот Питер не дорос до такого уровня манипуляции. Он всегда выбирал собственные когти.

Он помнил, как трясло Эллисон, как она не могла отвести взгляд от тела её чокнутой тётушки. Он помнил, как дрожал пистолет в руке Криса Аржента, целящегося в собственную сестру. Человек с насквозь больными глазами.

Ещё он помнил, как Крис целился так в него. Когда-то в прошлой жизни. И пистолет его так же дрожал. И он точно так же не выстрелил. Правда, взгляд тогда был другой. Живой, немного испуганный, любопытный и уверенный.

Кажется, Крис объяснял потом. У охотников есть кодекс. Что-то похожее на то, что они охотятся на тех, кто охотится на них. А так как оборотни Бикон Хиллса не причиняют вреда невинным людям, то они в безопасности.

Возможно, кто-то рядом, за плечом целящегося Криса, выстрелил в ещё даже несовершеннолетнего Дерека из арбалета. Питеру тогда удалось перехватить стрелу. Видимо, не все охотники придерживались кодекса.

Почему он так смутно это помнил? И почему так разболелась голова? Вот у Талии никогда не болела голова!

Питер сжал голову руками. Казалось, она сейчас просто взорвётся. В глазах потемнело. Он шагнул в сторону дивана, ничего не видя от боли.

Чёрт. Как больно.

Питер взвыл.

Новое утро, новая ложь.

Питер очнулся на полу. Голова была пустой и лёгкой, будто за эту кошмарную ночь из неё вытащили все мозги. Пожалуй, Питер даже мог бы предположить, что Талия каким-то чудесным образом выжила и лично явилась выпотрошить его голову. Никакого другого объяснения он придумать не смог.

Но, во всяком случае, он теперь знал, что ему делать. Если Лидия испугалась того, что прятала Талия, значит, она не станет таскать на себе груз ответственности за такой страшный секрет. Она обязательно кому-нибудь скажет.

Это будет не Эллисон, секрет каким-то образом касался и её. Значит, это будет Стайлз.

Если она уже не рассказала ему. Надо найти их.

Отличный план. Отличная цель. Этот день будет замечательным.

Питер принял ванну, позавтракал и отправился в город.

В городе творился какой-то пиздец. Накануне здесь была авария с электричеством, взрыв в полицейском участке, кого-то подстрелили, и вообще, все будто взбесились. Мелисса даже не разозлилась на него как обычно, когда увидела.

Дерек с Крисом Аржентом прямо сейчас сидели за решёткой по обвинению в убийстве, маленькая Аржент собрала себе армию из людей и оборотней, где последних было больше, а Стайлза упекли в психушку, потому что в него вселился ногицунэ. Чем они там все думают?

Отвернуться уже нельзя! Как дети маленькие!

Чертовски замечательный день.

Да уж. Талия бы никогда такого не допустила. Питер ушёл в тень и начал собирать информацию. Расстановка сил не имела прецедентов. Волки объединились с охотниками. Мисс глава клана огласила новый кодекс. Теперь он звучал как что-то типа «мы защищаем тех, кто не может защитить себя сам».

Ясно видно влияние Скотта, что уж говорить. С его-то извращённой системой ценностей супермэна. Спасём всех, кого сможем, а кого не сможем – хотя бы попытаемся. Догнать и причинить добро.

Целый день Питеру мерещился Крис Аржент. В голову короткими вспышками лезли воспоминания, как они случайно пересекались в городе, на месте преступления, в больнице. В результате весь его план по сбору информации скатился к банальному преследованию охотника.

Вот уж кто был настоящим зверем. Его взгляд, голодный и злой. Совершенно больной взгляд. Он завораживал. И потому Питер крался за ним, смотрел, и никак не мог насмотреться. Его волк рвался с поводка, тащил его подобраться ещё ближе.

Питер проклинал этот день, и никак не мог понять, почему его так тянет, почему зудит под кожей желание оказаться максимально близко.

В какой-то момент он неимоверным усилием заставил себя остановиться и отдышаться. А потом повернулся и пошёл в противоположную сторону. Через милю он зашёл в кафе и заказал чашку чая. И понял, что Талия всё-таки достала его.

Это всё из-за её когтей. Из-за потревоженных воспоминаний. Что бы она там ни вытащила из его головы, это было определённо связано с Аржентом. Наверное, надо вернуться домой и подумать. Надо отодвинуть от себя все планы и насквозь лживые мысли. Надо посмотреть со стороны.

Дерек, вот, в шахматы решил поиграть. Стайлз надрал ему задницу. Это, скорее, был лис. Но приятнее было думать, что именно Стайлз.

Ладно, придётся спуститься и объяснить ему, что такое ногицунэ.

- Что ты делаешь?

Ауч, что это у него на плече? Фу, какая гадость!

- И, что намного важнее, почему ты не исцеляешься?

Кажется, Дереку было плевать на разошедшуюся почти на три дюйма кожу.

- Это рана от одного из этих мечей. Я исцелюсь.

- Играя в шахматы?

- Вернувшись в свою комнату, - терпеливо начал объяснять Дерек, - Стайлз поставил шахматную доску с моим именем на одной из фигур. Если это игра с ним, мне нужно понять её.

Ох, ну совсем дети.

- Не так просто это сделать, если игра без правил, - сказал Питер равнодушно. Равнодушие вызывает любопытство.

- Что это значит?

Всё правильно. Питер глубоко вздохнул.

- Ты заключаешь сделку с духом, который жил слишком долго, чтобы играть по правилам людей. Это дух лисы, который решил стать человеком. И, предположительно, это то, что они могут делать уже после первых ста лет жизни. Но, если кицунэ – это назойливая заноза в заднице, то ногицунэ, тёмная кицунэ, это грёбанная катастрофа.

Он ещё раз посмотрел на доску на столе. И тут ему пришла в голову замечательная мысль. Надо было прогуляться до библиотеки.

- Кроме того, шахматы – это игра Стайлза. Это не игра японской лисы.

Питер надел куртку, обошёл Дерека кругом и ещё раз взглянул на рану. В этом случае надо переходить на шёпот. Шёпот внимательнее слушают.

- Сделай себе одолжение и положи туда что-нибудь. До того, как оно заразится.

Питер любил свою библиотеку. А библиотека любила его. Они отлично работали в паре. Ещё ни одна интересная заварушка не минула её книг. И сейчас она тоже помогла ему найти замечательную книжку по психологии лисиц.

Питер придумал отличный план. Он ждал недолго. Без него эта толпа подростков ничего не могла сделать. А уж в том, что Лидия, его принцесса, выполнит отведенную ей роль - в ней он никогда не сомневался.

Его пригласили, очень вежливо, посмотреть на пойманного ногицунэ. Или Стайлза. Безумно интересно. Они хотят обратить его, чтобы изгнать лиса. И лучшим специалистом по обращениям оказался, конечно, он. Очень приятно.

Гарантия твоей значимости в эффектном появлении. Поэтому на пороге Питер состроил самое коварное выражение лица, которое только смог. Скотт сразу же отреагировал, как и ожидалось. Даже Дитон поджал губы.

Сначала Питер обошёл кругом диван, на котором сидел обездвиженный Стайлз с заклеенным ртом. Внимательно осмотрел его, а потом наклонился к самому его лицу:

- Он выглядит так, что ему пощёчину будет сложно пережить, не говоря уже об укусе оборотня.

- Ты думаешь, это не сработает? – расстроился Скотт.

Ну, наконец-то, нужный вопрос. Пришло время проверить одну теорию.

- Это больше война разума, чем тела. Есть варианты лучше, как выигрывать такие битвы.

Дитон заволновался.

- Какие варианты?

Питер взял Скотта за руку, нажал на запястье, и у него тут же вылезли когти. Стайлз устало приподнял брови.

- Мы собираемся залезть к нему в голову, - торжественно объявил Питер.

Он легко кивнул Лидии и направился в кухню. Вот он, момент истины. Самое вкусное мгновение. Когда жертва попадает на крючок.

- Скотт не справится в одиночку. Как думаешь, ему может кто-нибудь помочь? – Питер скептически оглядел собравшуюся в гостиной компанию. Дитон и Мелисса. Выбор не большой.

- Я сделаю это. Всё, что угодно.

- Это очень сложно, Лидия. Вдруг у меня не получится вас подготовить?

- Я назову тебе имя.

- Вот как, - о, да! Почти как у Талии. Сама сказала. Главное, нацепить на лицо вежливое и слегка удивлённое выражение.

- Я сказала, что сделаю. Но только если ты поможешь, - Лидия взволнованно взглянула на неподвижную тёмную макушку, едва видневшуюся из-за дивана. - И только если Скотт не узнает об этом.

- Договорились.

Едва они вышли в зал, Дитон спросил:

- Итак, у нас есть план?

- Скотт собирается покопаться в бедном больном сознании Злого Стайлза, чтобы раскопать живого и настоящего Стайлза, - начал объяснять Питер. Его порядочно трясло от предвкушения. Ещё чуть-чуть, и он узнает, что Талия оставила ему на память. - А потом вытащить его обратно, из глубин его подсознания. Но он не будет делать это в одиночку.

- Что ты имеешь в виду? – насторожился Скотт.

- Кто-то должен пойти с тобой внутрь. В его сознании две сущности, ты один не потянешь.

Лидия решительно села на диван рядом со Стайлзом. Храбрая девочка. Питер взял Скотта за руку и показал, куда нужно воткнуть когти.

- Так что нам делать, если найдём его? – спросил Скотт.

- Вы должны как-нибудь направить его обратно, - Питер проверил, чтобы его когти касались точно тех мест, которых требовалось. - Попробуй вернуть контроль над его рассудком ему обратно, предоставить ему контроль над собственным телом.

- А можно остановиться подробнее на «как-нибудь»? Это не выглядит хорошей инструкцией для такого мероприятия, - испуганно попросила Лидия.

Питер заглянул в лицо Скотта и прошептал:

- Импровизируй.

Наверное, это был лучший и единственный совет, как вести себя у кого-то в сознании.

- Что, если это очередной обман? – снова занервничал Скотт.

- Когда вы собираетесь начать мне доверять? – возмутился Питер.

- Я имел в виду его, - Скотт кивнул на обездвиженное тело.

- Оу…

Приятно. Они всё-таки доверяют ему. Вдвойне приятно, потому что это неожиданно.

- Скотт, мы теряем время, - поторопил его Дитон.

Скотт глубоко вздохнул и вонзил когти в шеи Лидии и Стайлза. Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг Лидия мелко затряслась, и у неё из носа пошла кровь.

- Господи, что происходит? – всполошилась Меллиса. Дитон тут же обхватил её руками, чтобы не дать дотронуться до связанных воедино подростков.

- Лидия, - упал перед девушкой на колени Питер, охватывая её лицо ладонями. Он не может её потерять. Ему нужно имя. Лидия должна вернуться и рассказать ему всё, что она видела. - Лидия, ты слышишь меня? Лидия, ты сильнее этого, нужно сконцентрироваться.

Лидия только безвольно качнула головой. Чёрт. Придётся по-волчьи.

- Лидияяяяяяяяя! – Питер прокричал её имя так громко, как только смог, и она вдруг вытянулась снова в струнку и замерла. Питер отпустил её и осторожно шагнул назад.

Талия сделала бы аккуратнее. Не стала бы падать перед ней на колени. Не стала бы прикасаться к ней. Она бы сразу зарычала. Нет, Питеру ещё учиться и учиться.

Они так и застыли восковыми куклами на долгие несколько минут. В навалившейся тишине было слышно, как оглушительно тикают часы на полке и как нервно грызёт ноготь Мелисса.

Время тянулось бесконечно долго, и вдруг Скотт судорожно вздохнул и выдернул когти. Лидия всхлипнула, открыла глаза и сразу же вскочила на ноги. Стайлз остался лежать на диване безвольным кулем.

- Это сработало? – спросила Лидия. - Это сработало? Почему это не сработало?

- Потому что это не наука, Лидия. Это сверхъестественное, - Питер нетерпеливо подхватил её под руку и отвёл в сторону от дивана. Сейчас. Сейчас он узнает. - Я выполнил свою часть. Теперь назови мне имя.

- Какое имя? Вы о чём? – вскинул голову Скотт.

- Лидия, - не обратил на него внимания Питер, - договор есть договор. Даже со мной.

Лидия вскинула на него затравленный взгляд, помедлила мгновение и сдалась. Она вздохнула и потянулась ближе к нему, чтобы едва слышно прошептать на ухо.

- Крис Аржент.

Что?

Кто?

Стайлз вдруг очнулся, судорожно рванул скотч от губ и начал вытаскивать изо рта жёлтые старые бинты. Он упал с дивана на колени и стал давиться, выблёвывая целые мотки этих самых бинтов. Когда на полу оказалась уже приличная куча, он вытащил последний лоскут и испуганно попятился обратно к дивану. Потому что из бинтов и дыма полез ногицунэ в кожаной куртке, с замотанным такими же бинтами лицом.

Он медленно выбирался прямо из пола, пошатываясь и цепляясь за бинты. Вот он встал на ноги и сделал шаг им навстречу. Споткнулся о кучу бинтов и чуть не упал. Мелисса взвизгнула, а Питер со Скоттом бросились на его и повалили на диван.

- Держи его! – закричал Питер. Он как-то не рассчитывал встречаться с ногицунэ лицом к лицу. Кажется, в книге не было главы, как удержать лиса на месте. Или как ему противостоять. Или как прикончить.

- Я пытаюсь! – кричал в ответ Скотт. И вдруг он отпустил вырывающегося ногицунэ. - Стой! Стой! Стой!

Питер замер, а Скотт рванул бинты с лица. Под бинтами оказался ещё один Стайлз. Он испуганно посмотрел на них и прохрипел:

- Скотт! Скотт!

Что-то они там поняли, взглянув друг другу в глаза, потому что Скотт подскочил и обернулся к противоположному дивану.

- Где они?

На диване не было ни ещё одного Стайлза, ни Лидии. Дитон недоуменно оглядывался, а Мелисса пожимала плечами.

- Только что были здесь.

Дверь наружу оказалась открыта. Скотт отчаянно рванул на улицу

- Лидия!

Ногицунэ похитил Лидию, Стайлз теперь был в относительной безопасности, а у Питера снова раскалывалась голова. Он с трудом добрался до квартиры, позорно всхлипывая на последних ступеньках.

Талия никогда бы себе не позволила издавать такие жалкие звуки. Даже если представить себе, что у неё заболела бы голова, и даже также сильно, как болела она сейчас у Питера, Талия ровной спокойной походкой дошла бы до дома, зашла к себе в комнату и легла бы на кровать. И никто бы даже не заподозрил.

А Питер не был великолепной Талией. Он с трудом закрыл за собой дверь и свалился на пол, вдобавок сильно ударившись коленом, бедром и локтем. Холодный пол на миг принёс облегчение, когда Питер прижался виском к гладкой поверхности. Но боль тут же вернулась, и перед глазами поплыли разноцветные круги.

Короткими вспышками молний в голове проносились будто знакомые картинки, фразы, запахи.

Вот он впервые видит Криса Аржента на охоте. Питер едва успевает перехватить стрелу, летящую в грудь Дереку, они срываются с места и бегут. А Крис Аржент так ни разу и не стреляет.

На следующий день они сталкиваются на заправке. Питер ныряет за машину, но Крис всё равно замечает его. И улыбается. Показывает раскрытые ладони. Они стоят рядом в очереди на оплату, и Питер не может не улыбаться в ответ.

Ночь, охота, и Крис снова не стреляет. Случайные встречи, о которых никто не догадывается. Вежливые фразы о погоде. Совместные пробежки по утрам. Кофе. Книги. И запах.

Крис в принципе вкусно пахнет, но каждый раз, когда он сталкивается с Питером, к его запаху добавляется тонкий аромат лёгкого возбуждения и предвкушения. И Питер знает, что Крис знает, что Питер знает, как он пахнет. Поэтому Крис продолжает улыбаться и предоставляет право первого шага ему.

- Я хотел бы поцеловать тебя, - говорит однажды Питер, когда они стоят возле машины в ночном лесу, снова встретившись абсолютно случайно.

- Ты мне нравишься, - отвечает Крис, и улыбается. Потому что все их встречи случайны. Их будто тянет друг к другу, заставляя неосознанно менять привычные маршруты, выгоняя из дома на прогулку, подталкивая поехать куда-нибудь просто так.

- Так значит, я могу? – Питер очень вежливый. Потому что Талия очень вежливая, а он всегда хотел быть таким как Талия.

Крис не отвечает, он просто тянется навстречу, не опуская взгляд. И всё ещё улыбается.

Они целуются. Они жадно трахаются. Они стискивают друг друга в объятиях, и, так, чтобы никто не услышал, потихоньку признаются друг другу, что «никогда бы не отпускал».

И это не проходит. Потому что Крис до невозможности вкусный. Его хочется ещё и ещё. Хочется быть рядом с ним всё время. Прижиматься плечом к его плечу. И Питер не замечает, что улыбается совсем как Крис, светло и по-доброму. Не так, как обычно улыбается Талия.

Однажды Питер просыпается, чувствуя какую-то ломоту в шее, и ему будто чего-то не хватает. Как будто он забыл сделать что-то важное. А за обедом Марк рассказывает, как они тренировались когда-то в горах, и Питер предполагает, что, наверное, он тоже хотел бы поехать в тот лагерь.

Талия удивляется и говорит, что она, конечно, может поговорить с горным альфой, но ничего не обещает. И Питер упрашивает её. И радостно собирает свой рюкзак. И потом уезжает на три месяца в горы.

Спустя какое-то время Дерек украдкой показывает ему симпатичного молодого мужчину с холодными злыми глазами, и говорит, что это Крис, потомственный охотник из клана Аржентов. И что нужно быть осторожным. Питер безразлично пожимает плечами, и они возвращаются к своим тако.

Он часто видит его в городе. И в лесу. И в парке. И он действительно очень осторожен. Потому что охотник смотрит на него с такой ненавистью, что Питер начинает подозревать, что где-то засветился.

Но Талия спокойна. Значит, охотники пока придерживаются правила о сохранении нейтралитета.

Крис всегда хмурый, жёсткий и отстранённый. Но Питер пару раз видел, как он улыбается, потому что у Криса есть маленькая очаровательная дочка.

А ещё у Криса какие-то свои собственные правила охоты. Он слишком редко стреляет для той концентрации ненависти, что плещет в его глазах.

А потом пожар, и Питера, лежащего на полу квартиры с раскалывающейся головой, снова окатывает невыносимым жаром и болью.

Жажда жить, жажда крови, жажда мести.

Ложь, манипуляции, давление, ложь. Так, как могла бы сделать Талия.

Крис снова целится в него и не стреляет.

Его глаза холодные, а взгляд жёсткий. Но той ненависти больше нет. Он смотрит прямо, властно и спокойно.

Даже когда Питер убивает его сестру.

Now or Never Again from TWrevers on Vimeo.

Питер пришёл в себя снова на полу своей квартиры. Нельзя позволить этому стать тенденцией. В его возрасте порядочный оборотень обзаводится домом с белым заборчиком, парой и удобной кроватью.

Питер с трудом соскрёб себя с пола и прошёл в ванную. Из зеркала на него смотрел измождённый, осунувшийся мужчина с тёмными кругами под глазами. Сколько он провалялся на полу?

Мобильник подсказал, что ногицунэ выгнали из Стайлза где-то около полутора суток назад. Что за это время произошло? Ему никто не звонил и не писал.

Плевать. Сейчас он должен был сделать то, что не дала ему сделать Талия много лет назад.

Едва переставляя ноги и практически ничего не замечая вокруг, Питер поплёлся на запах.

Он не знал, как долго он шёл, но он всё-таки добрался. И испытал такое огромное облегчение, что едва не забыл приоткрыть дверь. Он даже вернулся и проверил, действительно ли она приоткрыта. А то с Криса станется пристрелить его, если не предупредить.

Питер прошёл в спальню, присел осторожно на кровать, и, наконец, откинулся на матрас, совершенно вымотанный. Но заснуть ему не удавалось. В голове было пусто и до обидного всё понятно.

Талия Хейл была действительно очень умной женщиной. Если бы кто-нибудь узнал об их отношениях, началась бы война. А добровольно Питер Криса не оставил бы. Ни за что. Никогда.

Питер пытался придумать, как можно было бы поступить иначе, но ему ничего не приходило в голову. Кроме мысли, как же сильно он ненавидит Талию. Наверное, он больше не хочет быть похожим на неё.

Звякнул лифт. Кто-то поднялся на этаж. Питер напрягся, сел ровно и прислушался. Это был Крис, и он был один. Сейчас он двигался по коридору, осторожно и почти неслышно ступая по ковру.

Крис заглянул в комнату, сжимая пистолет в руках, а у Питера, как только он его увидел, по привычке окрасились глаза голубым. Он почему-то никогда это не умел контролировать.

Крис выпрямился, расслабляя плечи, и убрал пистолет.

- Ненавижу Талию, - сказал Питер.

- Вспомнил? – понятливо кивнул Крис.

- Да.

Они помолчали минуту, разглядывая друг друга.

- Мне Талия залезла своими когтями в голову. А что она сделала с тобой? – Питер ждал напряжённо. И ещё не знал, хочет ли он это услышать, нужно ли ему это.

- Мне хватило профилактической беседы, - пожал плечами Крис. Он скинул куртку на стул, подошёл к Питеру и сел рядом, тут же устало падая на постель спиной и раскидывая руки.

- Она даже объяснила, что именно сделала с тобой. И сказала, что ты бы не позволил ей сделать это, если бы знал.

Питер молчал. С ним Талия никогда не разговаривала. Это скорее он с ней говорил, а она кивала и двигала бровями. Сука.

- Она сказала, что однажды наступит такой момент, когда мы сможем позволить себе быть вместе. И тогда ты всё вспомнишь.

У Питера перехватило горло.

- Я ей не поверил, но её аргументы против наших отношений были, и правда, весомые.

И что теперь?

- Знаешь, я чертовски устал. Сегодня грёбанный ногицунэ чуть не убил мою дочь. А накануне меня чуть не убил твой племянник. Я тоже чуть не убил его, - и добавил задумчиво и уважительно, – здоровым мужиком он вырос. Когда только успел?

Питер повернулся к нему полубоком, упираясь коленом в бедро.

- Непривычно?

Крис согласно хмыкнул.

- Кажется, только вчера отправляли его в Нью-Йорк, он мне едва до плеча доставал.

- А я?

- К тебе я привык. Я тебя в больнице навещал все шесть лет раз в неделю.

И взглянул из-под ресниц.

- Я не помню.

- Ещё б ты помнил. Ты в коме был. Иди сюда, - он потянул его за джемпер и уложил под боком головой себе на плечо. – Давай всё оставим на завтра?

- Завтра будет новый день, - заторможено произнёс Питер, вдыхая и вдыхая любимый запах.

- Новый день, новая ложь?

- Ты помнишь! – саркастично восхитился Питер.

- Ты всё время так говорил. Что-то изменилось?

- Разве хороших охотников не учат не тащить работу в постель? - Питер обхватил его поперёк пояса, обнимая и прижимаясь теснее. – Все проблемы, всю ложь оставляешь за порогом. Утром можешь поднять, и заниматься ими дальше.

Питер чувствовал, что Крис улыбается.

- Ты так же потрясающе пахнешь, - тихо сказал Питер, - а от твоего голоса меня ведёт, как от алкоголя. Как тогда...

Крис промолчал.

- Надо лечь нормально. Утром всё болеть будет.

- Ага.

Крис полежал ещё немного, а потом подтолкнул его плечом.

- Давай же, вставай.

Питер с усилием сел и посмотрел на Криса. Он действительно улыбался. Как тогда. Светло и по-доброму.

Крис легко поднялся с постели, подал Питеру руку, помогая встать, потянул на себя покрывало, откинул одеяло. А потом повернулся к стоящему рядом Питеру, и забрался наглыми руками под джемпер, оглаживая кожу и задирая ткань. Нетерпеливо дёрнул вверх, заставляя вскинуть руки, стянул его и кинул куда-то в угол.

Его голубые глаза горели сейчас не хуже волчьих глаз Питера. Крис потянулся навстречу, не опуская взгляд, и жадно поцеловал. А Питер ответил, упиваясь запахом, желанием и жаром.

Наверное, Талия была всё-таки права. Всему своё время. Даже, если приходится ради этого лгать.

Хотя нет уж! К чёрту Талию из их постели. Здесь они будут только вдвоём.

@темы: из-под пера, TeenWolf, Teen Wolf Reverse 2015

---

"Bluefish", Fraude & бобрятинка

Заявка 20, повторное исполнение

Название: Bluefish
Артер:  Fraude
Автор:  бобрятинка
Бета:  Лиш и [J]маленький тупой олень[/J]
Пейринг: Дерек/Стайлз, намек на Питер/Крис (не графично)
Жанр: AU, мифология.
Рейтинг: R
Размер: 4000 слов
Саммари: Стайлз должен исполнить три желания.
Дисклеймер: не претендую
Примечание: *Goldfish - устойчивое выражение, которое обозначает ту самую исполняющую желания Золотую рыбку
Ссылка: текст без арта, арт

Дерек знал с самого начала. Знал, что надо свернуть и идти в противоположную сторону. Знал, что надо бежать, а не идти в эту самую противоположную сторону. Во всю скорость, на которую способны его оборотничьи ноги.

Со всеми случается, в конце концов. Когда знаешь, что надо поступить по-другому, но как-то то ли не успеваешь, то ли уже начал, и не бросать же.

Так что, когда он услышал тяжёлое сопение и хруст, будто по лесу пробирается пьяный и больной на всю голову медведь, то пошёл навстречу. Уже через мгновение он узнал этот заполошный сердечный ритм. А ещё через секунду до него донеслись неясные ругательства на разные лады вперемешку с жалобами на какие-то частности и на всю эту жизнь в целом
.
- Нет! – воскликнул Стайлз, как только соизволил, наконец, заметить его среди деревьев. И в голосе его прозвучало такое неподдельное отчаяние, что Дерек вспомнил о мысли, мелькнувшей на задворках сознания, что надо было идти в другую сторону. – Нет! Только не Дерек Хейл! Нет! Господи! Пожалуйста! Пусть это будет сном! Пусть это будет ужасным кошмаром! Пожалуйста!

Он весь сжался, зажмурился и, быстро задрав рукав, ущипнул себя чуть выше запястья. Потом опасливо приоткрыл один глаз и обречённо выдохнул.

- Господи, за что?

Что бы там ни было, как будто не за что! Мелкий пиздливый паршивец. Отцу врёт всё время, лезет во все дыры, рот вообще не закрывается, пахнет вкусно ещё…. Никаких нервов на него не напасёшься.

Дерек вдруг разозлился. Нет, надо было идти в другую сторону. Ещё тогда, когда они припёрлись в его лес за ингалятором.

Дерек развернулся, и пошёл к оставленной возле развалин дома Камаро.

- Хей, Дерек, стой! – бросился догонять его Стайлз. Хотя с его вечно заплетающими ногами это было довольно сложно. Но он упрямо ковылял позади и всё звал.

- Дерек, а тебе, случайно, ничего не надо?

Подавив желание закатить глаза, Дерек ускорил шаг.

- Может быть, я могу что-нибудь сделать для тебя?

На поляне перед старым домом Хейлов стоял и джип Стайлза. Значит он в лесу не больше пяти часов. Потому что, когда Дерек начал плановый обход территории, синего джипа ещё не было.

- Хочешь, я сделаю что-нибудь? – запыхавшийся Стайлз остановился рядом с ним и сразу согнулся, уперев ладони в колени, чтобы отдышаться.

Дерек раздражённо фыркнул. От Стайлза снова сладко несло возбуждением, ударяя по рецепторам и самообладанию. Нет, надо валить отсюда. Подальше от Стилински.

Дерек забрался в машину и рванул с места, взметая колёсами листья. Стайлз недоумённо поморгал ему вслед и вдруг прыгнул в джип, двинул по панели ладонями, когда он не завёлся и …

А что было дальше, Дерек уже не видел. Деревья заслонили весь обзор зеркала заднего вида.

Дерек почти успокоился, но на въезде в город его догнал джип. Бедную машину вело по дороге из стороны в сторону, будто он то пытался обогнать Камаро, то, вроде, передумывал. Дерек вдавил педаль в пол. Через секунду он оставил сигналящего Стилински далеко позади.

Но избавиться от него оказалось не так просто. То ли Дерек хуже знал город, то ли джип умел летать, но к лофту они подъехали одновременно.

- Слушай, Дерек, можно я сделаю что-нибудь для тебя?– снова начал мальчишка, вываливаясь из машины.

Дерек закатил глаза в бессильном раздражении и пошёл к дверям. Надоедливый Стилински не отставал.

- А давай я тебе машину помою?

Дерек резко обернулся и пришпилил его к ближайшей стене.

- Даже думать забудь! Притронешься к моей малышке – руки повыдёргиваю!

- Понял, понял, - Стайлз поднял руки вверх, сдаваясь. – Отпусти меня, хмурый волк, на нас люди смотрят.

Дерек недовольно одёрнул на нём худи и отступил. На них и правда уже начали оборачиваться прохожие. Но, увидев, что тот, которого только что неслабо приложили к стене, в порядке и даже бросился догонять того, который в кожаной куртке, потеряли к ним интерес.

- А хочешь, я тебе сэндвич сделаю? – не унимался Стайлз. – Ты когда-нибудь пробовал гавайский сэндвич. Это родственник гавайской пиццы, да-да! Там обязательно должен быть ананас. Ну, ещё немного тёртого сыра, помидор, ветчина, хлеб, конечно… Ну и специи! Только я тебе не скажу какие. Это секретный ингредиент семьи…

- Стилински, - перебил его Дерек. – Отвали.

- А хочешь, я пол у тебя в лофте вымою? Весь-весь, даже лестницу и на кухне! Я знаю отличную систему, как вымыть пол, чтобы не ходить по мокрому, ну, чтобы следочков не было…

- Стайлз, - Дерек остановился у двери. – Что ты ко мне привязался? Что ты за мной ходишь?

Стайлз широко и нагло ухмыльнулся, но улыбка не затронула его глаз.

- Мне нужно выполнить твоё желание, Дерек. Всё, что хочешь.

- Хорошо. Вали домой.

Лицо Стайлза обескуражено вытянулось. На мгновение на нём промелькнуло испуганное выражение. Но потом Стайлз сжал губы, повернулся и зашагал к джипу, оставленному на парковке рядом с Камаро. Даже не сказал ничего. Сопел зло, и только. Дерек раздражённо оскалился и пошёл домой.

Нет, очень хотелось верить, что ему удалось избавиться от Стилински так легко, но Дерек знал наверняка, что он вернётся завтра. Или послезавтра. И опять начнёт его доставать. Глупая-глупая надежда. Знаешь же наверняка, так нет, трепыхается что-то внутри.

Хотя, надо признать, Дерек прогадал. Стайлз вернулся через сорок минут.

За сорок минут можно доехать до дома шерифа, зайти и, не прикрывая за собой дверь, тут же выйти. Наверное, даже мотор не глушил. Сволочь.

- Дерек, - топтался перед закрытой дверью Стайлз. – Я выполнил твоё желание!

Дерек раздражённо закатил глаза и устало сполз по дивану ниже. Может, если не открывать, Стайлз подумает, что его нет, и уйдёт?

- Дерек, - не унимался Стайлз, легко постукивая пальцами по дереву. Знал, что Дерек слышит, знал, что откроет. – Хочешь, я шёрстку вычешу твоему волку? Я умею, мы со Скоттом даже наперегонки дворняжек у Дитона вычёсывали. Сказать тебе, кто выиграл?

Этот трёп всегда бесил Дерека, но сегодня Стайлз перешёл все границы. Хейл снова начал злиться.

- Что тебе от меня надо, Стилински? - спросил Дерек, открывая дверь.

- Узнать все твои заветные желания, - бодро и жизнерадостно отрапортовал Стайлз. Дерек аж зубами заскрипел. А Стайлз уже пробрался бочком мимо него, сбросил рюкзак у порога и прошлёпал в кухню.

- Расскажи мне, чего ты хочешь, мой мохнатый друг. Стайлз выполнит любое твоё пожелание. Стилински-корпорейшен достанет всё, что вам угодно, в любых количествах, - Стайлз налил в стакан воды и обернулся к Дереку. – Хочешь пива? Я знаю, где можно достать самое лучшее. А, может быть, ты хочешь развлечься?

Стайлз пошло подёргал бровями, и Дерек сорвался. В один прыжок он оказался у холодильника и толкнул к нему Стайлза.

- Ты сейчас расскажешь мне, что происходит, иначе я засуну тебе в рот кляп, свяжу и отвезу в лес. Будешь там сидеть до тех пор, пока не научишься иногда затыкаться.

- Воу, воу, Дерек! Как много слов, как много обещаний…

Дерек рванулся вперёд, притискивая Стайлза к металлической двери и вышибая из него дух.

Стайлз судорожно втянул в себя воздух и вдруг как-то сдулся. На лице мелькнуло выражение отчаяния, и Стайлз отвернулся к окну, взглянул на заходящее солнце, тоскливо вздохнул.

Дерек приподнял брови. Стайлз зябко дёрнул плечом и попытался отодвинуть от себя оборотня. Дерек посомневался пару секунд, но все-таки ослабил хватку.

- Мне надо выполнить три твоих желания до полуночи, - Стайлз настороженно глянул на него, и опять включил придурка с кривой ухмылкой.

Дерек схватил Стайлза за воротник и ещё раз впечатал в многострадальный холодильник.

- Рассказывай, куда ты опять вляпался!

Стайлз зло оскалился на него и не ответил. Вот теперь он снова был похож на себя. А не на того, кем был в школе.

- Я слушаю, - Дерек отодвинулся от него и брезгливо отряхнулся. Отошёл на пару шагов, сложил руки на груди и прислонился бедром к колонне. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не схватить этого малолетнего придурка и не потрясти, как следует, чтобы вся дурь высыпалась из его гениальной башки.

Стайлз встряхнулся как собака, только что вылезшая из пруда, и снова заулыбался. Перекатился с пятки на носок и обратно, посмотрел искоса.

- Ну, возможно, да, я вляпался в проклятие.

Дерек зарычал. У него полезли когти и клыки, и он уже ничего не мог с этим поделать. Он прошёл мимо Стайлза и сел на диван, сжимая голову руками.

До чего же его достал этот придурок. Ну что ему спокойно на месте не сидится? Ну почему надо всё время куда-то лезть? Почему все его проблемы должен расхлёбывать он, бедный несчастный Дерек?

Рядом осторожно присел Стайлз.

- Ну, конечно, проклятие звучало так, что я не могу тебе о нём рассказать, чтобы не усугубить, или не ускорить, или чтобы оно не стало внезапно необратимым. Хотя, если серьёзно, я не уверен, чем именно грозит рассказанная тебе правда, потому что у меня не было времени загуглить.

Дерек снова зарычал, едва сдерживаясь.

- Ой, да ладно! Просто вели мне помыть посуду или окна, и мы спокойно разойдёмся. Я даже пообещаю больше не лезть ни в какие сомнительные дела.

Дерек вскинул голову, но у него хватило выдержки только скептически на него посмотреть. Потому что хотелось схватить и открутить голову к чертям собачьим. Волк тоже хотел схватить. Но не стал бы откручивать. Слишком сладко Стайлз пах.

- Ты прав, хмурый волк, я не смогу не лезть в сомнительные дела. Но я могу пообещать, что буду тебя предупреждать. Каждый раз, честно, эсэмэской или даже позвонить могу. Ты скайпом пользуешься?

Дерек изо всех сил сжал зубы и отвернулся.

- Да брось, Дерек, просто скажи мне, чего ты хочешь.

- Выебать тебя, придурка, хочу! – едва различимо из-за деформированной челюсти прорычал Дерек.

Стайлз застыл.

Дерек тоже. Он что, сказал это вслух? Твою мать!

- Ну, наконец-то! – вдруг с явственным облегчением выдохнул Стайлз. Он взялся за плечо Дерека, чуть надавил, заставляя откинуться на спинку дивана, и тут же уселся верхом ему на колени.

- Стайлз, ты что творишь, - просипел Дерек, испуганно отворачиваясь от его губ.

- Ты сказал, чего ты хочешь. Внезапно оказалось, что я тоже хочу, - довольная улыбка сменилась неуверенной, и Стайлз неловко опустил глаза. – Что ты на меня смотришь? Ты крутой, офигенный парень, с охренительной задницей и классной тачкой, все в округе тебя хотят. Кто такой Стайлз, чтобы не хотеть?

Стайлз покраснел и зацепил пальцем складку его джемпера, явно не зная, куда девать руки.

- Надо позвонить Питеру, - попытался выбраться из-под него Дерек. Если Стайлз ещё пару раз так двинется, обязательно почувствует его стояк. Надо сваливать. Надо срочно сваливать.

- И что ты ему скажешь? - Стайлз обхватил его за шею и почти повис на нём, пытаясь удержать на диване. – Что для моего спасения нам с тобой нужно трахнуться? Чтобы он приехал проконтролировал процесс? Поснимал на камеру для потомков?

Дерек упал обратно на диван.

А вот этого не стоило делать. Потому что Стайлз почувствовал. И Дерек почувствовал, что у Стайлза тоже стоит.

Стайлз вздрогнул всем телом, тихонько застонал и осторожно прикоснулся горячими влажными губами к его шее.

Дерека прошило острым удовольствием и он всем телом выгнулся навстречу Стайлзу, обхватил его обеими руками и крепко-крепко притиснул к себе.

Стайлз захныкал жалобно и вцепился в хейловские волосы пальцами, неосознанно дергая за них… Лёгкая боль немного отрезвила Дерека, и он одним движением оттолкнул от себя Стайлза на другой конец дивана.

- Ладно, - медленно произнёс Стайлз, задыхаясь. – К Питеру, значит к Питеру. Дай мне одну минуточку. Мне надо пойти засунуть голову под холодную воду. Под очень холодную. У тебя лёд есть?

Стайлз поднялся и, шатаясь, побрёл в сторону ванной. Дерек закрыл глаза.

Он слушал, как плещется вода, пущенная сильным напором, как ругается сквозь зубы Стилински, как падают на пол капельки от его неосторожных движений. И постепенно успокаивался.

Да что на него нашло? Бред какой-то. Желания, злость, секс. Нет, надо поехать к Питеру и спросить, какие бывают проклятия на три желания.

Дерек резко поднялся с дивана и пошёл наружу, на ходу зашвырнув ключи от лофта в ванную. Судя по звуку, даже попал.

Против ожидания, Стайлз не остался внутри, а хмуро прошлёпал мимо Камаро, глубоко засунув руки в карманы худи, залез в свой джип и уставился на Дерека через стекло с враждебным выражением лица.

Дереку ничего не оставалось, кроме как завести машину и поехать к Питеру. Наверное, надо было ему позвонить, предупредить, что они приедут. Ведь у него бывают какие-то свои дела. Его может вовсе не оказаться дома.

- Мой дорогой племянник соизволил позвонить. Случилось нечто невероятное. Кто-нибудь умер или собирается умереть?

- Стайлз вляпался в какое-то проклятие.

- Да что ты? Этого просто не может быть!

- Меньше сарказма. Мы уже едем к тебе.

- А зачем?

- …

- Ты хочешь воспользоваться моей бескрайней библиотекой или всё-таки расскажешь любимому дядюшке, в чем там проблема?

- …

- Я даже отсюда слышу, как скрипят твои зубы. Это дурной тон, Дер-дер, не делай так на людях.

К квартире Питера Дерек подъехал первым. И ещё минут пять ждал, присев по привычке на капот. Наконец, джип появился из-за поворота.

Стайлз, будто бы нехотя, через силу, вылез из машины, снова спрятал руки в карманы, даже накинул капюшон, пряча лицо. И снова всё молча. Хоть чего-нибудь сказал бы! Засранец.

Дверь в квартиру Питера была открыта, стоило только толкнуть. Дерек уже привык, а Стайлз почему-то не обратил внимания. Дерек сразу прошёл через тёмный коридор в сторону библиотеки, откуда послышался звон бокала о столешницу. А Стайлз остался возле аквариума, который, собственно, и формировал этот самый коридор.

Дерек оглянулся мельком. Стайлз прижал ладонь к стеклу, постоял так мгновение, а потом уткнулся лбом. Из синей глубины к нему навстречу выплыли большие жёлтые рыбины.

Результат переговоров был не самым радужным. Питер сказал, что «да, допустим, надо ему выполнить три твоих желания, не ломайся ты, Дерек, жалко, что ли?»

Книг было много, Питер быстро листал их, Дерек завис на одной про золотую рыбку, которая исполняет желания, а Стайлз так и не вылез из коридора. Это было как-то неправильно. Обычно он был среди них первым.

Хуже всего был шёпот Питера, когда он намеренно склонился к Дереку поближе, «как думаешь, это его проклятие смертельное? Он умрёт, если ты так и не прикажешь ему сделать чего-нибудь?». Это неприкрытое любопытство так выбесило Дерека, что он чуть было не кусанул дядюшку за столь неосторожно подставленное горло.

Хотя они ничего не нашли, Питер начал выгонять их, едва начало смеркаться, «будто мне заняться больше нечем, не психуй, Дерек, и не делай из этого проблему».

Стайлз стянул худи и сидел в одной майке без рукавов возле аквариума в коридоре, заворожено наблюдая за его жизнью. Его лицо, подсвеченное неверными бликами воды, казалось таким ненастоящим, нездешним, что Дерека аж передёрнуло от ужаса, и он вспомнил, что говорил Питер.

Стайлз уже казался мёртвым. Он поднял на них синие потусторонние глаза, и так и не сказал ни слова. Лишь угрюмо кивнул Питеру и вышел. Дереку пришлось догонять его.

На улице Стайлз остановился, глубоко вдохнул начавший свежеть вечерний воздух и запрокинул голову к тёмному небу. Дерек постоял рядом ним минуту, а потом хлопнул по плечу.

- Поехали. Не отставай.

К лофту Дерек снова приехал первым, но не стал дожидаться Стайлза. Он не знал, что ему теперь делать. Как.

Стайлз появился на пороге спустя минуту, потоптался, пытаясь спрятаться в худи, пошаркал ботинком по полу.

- Ты не хочешь, это понятно. Так что я к папе поеду, ладно?

- Нет.

- Мне немного осталось, Дерек. Я должен быть рядом с отцом.

Господи, когда этот дешевый ситком успел перерасти в драму?

- Иди сюда.

Стайлз вскинул на него настороженный взгляд и опасливо шагнул назад.

А Дерек двинулся к ему, подбираясь, словно хищник к добыче. Что ему ещё оставалось делать?

- Ты самый пиздливый, самый надоедливый, самый безалаберный придурок, из всех, кого я знаю.

Стайлз зло прищурился.

- Я хочу тебя с самой первой встречи. У меня слюни потекли и зубы зачесались, когда я уловил твой запах в лесу.

Стайлз перестал отходить назад, выпрямился, склонив голову набок как котёнок, и приоткрыл рот.

И Дерек этим воспользовался. Он прыгнул на него, а Стайлз взмахнул руками, инстинктивно отшатываясь, но Дерек поймал и прижал его к себе.

- Я хочу, чтобы ты занялся со мной сексом.

- Во ты ляпнул! – Стайлз пошел красными пятнами, но вырываться не стал.

- Ты хотел желание, я тебе его озвучил, - Дерек закинул его на плечо и понёс к постели.

Стайлз нервно вцепился в его бока, чуть приподнимая футболку. Ненароком, вроде бы. Но Дереку хватило, чтобы втянуться сквозь зубы воздух и выругаться. Член встал от одного несмелого прикосновения. Да твою ж мать!

Он хотел скинуть парня на кровать с размаху, чтобы его ещё подбросило. Но Стайлз, всё ещё свисая вниз головой, так нежно прикоснулся губами к его спине, что Дерек резко передумал, и аккуратно опустил его на покрывало.

Пока Дерек ловил его лодыжки, чтобы стащить с него ботинки, Стайлз выпутался из худи и майки и вдруг замер, покраснев даже шеей.

Дерек привычно закатил глаза и улёгся на вздрагивающего Стайлза сверху, придавливая и прикасаясь везде. А тот застонал, запрокинул голову, открывая горло, обхватил горячими руками.

И Дерека повело.

Когда Стайлз нашёл в фолиантах Аржентов доказательство существования джиннов, в его голове сразу же сложился план, как можно обезопасить город от всей сверхъестественной херни, которую привлекает разбуженный Неметон.

Гугл уверенно настаивал, что вызвать можно не только демона. Есть даже специальные пентаграммы. А это значит, что можно требовать всё, что угодно.

Например, вылизать Дереку Хейлу пресс. Не чтобы джинн его вылизывал, а чтобы джинн сделал так, что Дерек Хейл позволил бы Стайлзу вылизать свой пресс.

Или чтобы джинн превратил его на один день в девчонку с отличными сиськами. Авось, Дерек купится?

Или можно попросить грузовик мороженого…

Или полететь в космос. По-настоящему. Попросить у него стать космонавтом!

Или чтобы все больные выздоровели.

Или чтобы всем нехорошим людям пришёл пиздец.

Или мира всё всём мире.

Плевать! У джинна наверняка есть какие-нибудь правила, как в мультике про Алладина. Типа не может воскресить, влюбить и ещё чего-то там.

Разберётся.

Так Стайлз и оказался в лесу, сидя на коленях посередине тщательно начерченной пентаграммы.

Джинн явился раскрасневшийся, расхристанный, будто от горячей цыпочки оторвали. Тяжело дыша, он склонил голову, осмотрел пентаграмму и вдруг шагнул внутрь защитного круга.

- Глупый, глупый Ста-айлз, - протянул он шипяще, наклоняясь к самому его лицу. – Ты собрал не все символы для контроля джинна. Поэтому быть тебе рыбкой. Маленькой голубенькой рыбкой. Чтобы даже мысли не возникало кого-нибудь вызвать. Будешь плавать в моём аквариуме и МОЛЧААААТЬ!

Его крик был столь оглушительным, что Стайлз было подумал, что повредил уши навсегда. Но спустя мгновение деревья снова зашумели, а с их веток с громким клекотом поднялись стаи птиц, истерично разлетаясь в разные стороны подальше от пентаграммы.

- Я, конечно, поторопился с назначением тебя рыбкой, - джинн возник у дерева напротив, прислонился к нему и начал застёгивать пуговицы на манжетах.

- Но, как ты уже понял по моему внешнему виду, - джинн кивнул на бугор эрекции, скрытый только тонкой тканью нижнего белья, - ты отвлёк меня от очень увлекательного занятия.

Неторопливо подтянув брюки и застегнув их с болезненной гримасой на лице, джинн исчез и возник возле другого дерева.

- Так что я могу дать тебе время исполнить три желания первого встреченного тобой человека. Если у тебя не получится, в полночь ты превратишься в рыбу. Хорошо?

Стайлз сидел в центре пентаграммы не в силах даже моргнуть. Он ни за что бы не поверил, если бы своими глазами не видел.

Перед ним стоял Питер Хейл. Его тело было серого цвета и будто состояло из дыма, постоянно клубилось, едва сохраняя очертания.

Его глаза, вместо того, чтобы привычно зажечься голубым, или, на крайний случай, красным, провалились внутрь черепной коробки. А сам Питер на миг стал вдруг огромным и заполнил собой всю поляну. И тут же снова стал нормальным, вздохнул покаянно.

- Как вспомню, от чего ты меня оторвал, хочется голову тебе свернуть.

И его голос звучал, будто, со всех сторон, и изнутри головы сразу.

Вызвал, блядь, джинна, а пришёл дядя Питер. Да твою мать!

- Джинны, люди, желания. Всё это так просто и сложно одновременно, - тихо говорил Питер со смертельной дозой ласки в голосе, вышагивая вокруг него по значкам пентаграммы. – Ты казался мне очень умным, Стайлз.

У Стайлза уже волосы зашевелились на затылке от ужаса.

- В первую очередь, когда вызываешь кого-либо через пентаграмму, не важно кого – духа, джина или демона, – Питер с лёгкий пшиком появился над кочкой прямо перед Стайлзом, - в первую очередь необходимо озаботиться собственной безопасностью. Вот почему тебе не пришло в голову, что все пентаграммы в сети джинны отслеживают и правят так, как им удобно? Почему ты так легко доверился какой-то безликой странице и совершенно забыл о безопасности?

Стайлз не смел отвести от него взгляда.

Фигура Питера раскачивалась над ним в гипнотическом темпе, а Стайлз никак не мог понять, как держится распахнутая рубашка на его плечах из дыма. Как она держится и не падает?

- Ты мне, конечно, очень дорог, Стайлз, - снова вздохнул Питер. - И я признаю, что поступил несколько опрометчиво. Но ты сам виноват. Мне почти удалось развести Криса на секс.

Питер расстроено покачал головой и одним вздохом перетёк ещё ближе.

- Но кто мы такие, чтобы не брать во внимание Зов, правда? – его улыбка была так нежна и одновременно ужасна, что Стайлз вжал голову в плечи и перестал дышать. – Я немножко потерял контроль. Давно не сталкивался с таким беспардонным выдёргиванием.

Питера вдруг стало ещё больше, как бы это ни было странно, и он почти навис на Стайлзом. И через мгновение на поляне снова было прохладно, светло и пусто. Но Стайлз не успел перевести дыхание, как Питер появился вновь.

- Ты не можешь никому рассказать о том, что здесь произошло, и что ты здесь видел. Ни слова о проклятии, ни слова о джиннах. Иначе мне придётся тебя наказать.

Питер снова исчез, а Стайлз обессилено повалился на траву.

С другой стороны, будь на месте Питера какой-то другой джинн, Стайлз так легко не отделался бы. Что он, не сможет выполнить три желания первого встретившегося человека? Подошёл, спросил, что человеку надо – всё!

Стайлз торопливо пробирался сквозь лес, бормоча себе под нос на разные голоса и периодически хихикая. Он представлял, как заявится к Дереку после того, как всё это закончится, и спросит:

- Чувак, ты знал, что твой дядя – гей?

А Дерек удивлённо вытаращится на него.

- В смысле, что твой дядя – джинн…

У Дерека даже рот приоткроется от удивления. И он поскорей его захлопнет, как только заметит.

- Ты знал, что твой дядя – джинн-гей?

Потом Стайлз задумается на мгновение.

- Или гей-джинн?

Быстро посмотрит на него специальным оценивающим взглядом.

- Может, ты тоже джинн?

- Нет, - тут же ответит Дерек, начиная злиться

- Может, ты тоже гей? – хитро прищурится Стайлз.

- Заткнись, Стилински! – рассвирепеет Дерек. И, возможно, снова приложит его к какой-нибудь вертикальной поверхности так, что вышибет дух.

А может быть, он не разозлится, а наоборот, прищурится в ответ и так же хитро спросит:

- А ты зачем спрашиваешь?

Эти Хейлы. Такие они непредсказуемые. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Такие все таинственные и загадочные.

Ну почему ему вечно достаётся какое-нибудь дерьмо? Кому-то сверхъестественные способности, красивая девушка, популярность. А кому-то приходится оставаться неудачником.

Если первый, кого он встретит, окажется дорожным патрульным, что надо будет сделать, чтобы выполнить три его желания? Просто подойти и спросить, чего бы он хотел, чтобы Стайлз сделал?

А если он никого не встретит до самого города и первой ему попадётся сумасшедшая миссис Робин? Вдруг она потребует вычёсывать всех её тридцать кошек ежедневно до самой смерти? Смерти Стайлза…

А вдруг первым ему попадётся какой-нибудь извращенец? Господи, это совершенно не справедливо! Хуже не придумаешь.

А, нет. Хуже вполне себе может быть. Дерек-мать-его-Хейл окажется первым встреченным человеком.

- Нет! Нет! Только не ДерекХейл! Нет! Господи! Пожалуйста! Пусть это будет сном! Пусть это будет ужасным кошмаром! Пожалуйста!

Дерек проснулся слегка вымотанным, мокрым и, пожалуй, счастливым.

Стайлз лежал рядом, уткнувшись носом ему в плечо, а Дерек бездумно водил по его спине пальцами. В неверном лунном освещении по коже Стайлза бегали какие-то синие тени, сталкиваясь и пересекаясь, а Дерек никак не мог их поймать.

Наконец, он понял, что ему напоминает это переплетение. Рыбью чешую. Он на пробу прижал ладонь плотнее. Действительно, кожу легонько укололи крупные чешуйки, и тут же пропали. Стайлз завозился под рукой.

Он поднял голову, похлопал слипшимися в иголочки ресницами, попытался что-то сказать и тут же закашлялся. Дерек дождался, пока он перестанет содрогаться, и прижал его к себе обратно.

- Дерек, - голос Стайлза был хриплым и низким, как будто он долго кричал. Хотя, он на самом деле кричал. И Дереку понравилось, как он кричит. И из-за чего он кричит. Надо будет повторить.

Стайлз посмотрел на него внимательно и серьёзно, а потом вдруг смешался и опустил взгляд.

- Хочешь, я останусь? – спросил он, хмурясь и покашливая, будто ему и неважно было, что он услышит в ответ.

- Хочу, - тихо ответил Дерек и приподнял его лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Хочу.

Стайлз несмело улыбнулся, и его вдруг вывернуло всего, выгнуло, и из его груди рванул вверх чёрный дым. Не успел Дерек испугаться, как всё исчезло, даже синие чешуйки, и на постели остался сумасшедше смеяться Стайлз.

- Чувак, - позвал его Стайлз, сквозь смех. - Ты знал, что твой дядя – гей?

УПОРОТЬСЯ

ЕЩЁ БОЛЬШЕ УПОРОТОСТИ

@темы: TeenWolf, Teen Wolf Reverse 2015

---

О комнатных собачках.

Ниииизнаю, что там на меня нашло, но сегодня я абсолютно отчётливо поняла, что пора менять работу. Кардинально и бесповоротно. Что мне не интересно здесь, я не люблю свою работу, но у меня есть альтернатива! У меня есть, чем заняться, и это будет интересно!

Главное в этом всё знаете што? Начать? Ноуп. Главное - убедить родителей, что ты уже взрослая девочка, и сможешь. А это почти невозможно. Мы навсегда остаёмся детьми для наших родителей.

"И это нормально!" (с)

Папа считает, что моя Самостоятельность дада, с большой буквы, и в это определение входит практически весь мир наступит сразу же, как только я выйду замуж.

Оскорбительно, конечно, но он кажется не замечает, что тем самым ставит меня в разряд безмозглых кукол. Что вот сейчас он заботится обо мне, и обязан сдать с рук на руки супругу, которому вменяется в обязанность заботиться обо мне дальше. Как будто я сама не могу о себе позаботиться.

Комнатная собачка, чо.

И не важно, насколько я властная, амбициозная, категоричная, чёрствая стерва. Не важно, что я самостоятельно зарабатываю на жизнь и полностью себя обеспечиваю. Не важно, чего я хочу и о чём мечтаю. Всё побоку. Он заботится обо мне.

Подвернулся тут под руку мальчик. Ему лет... Ну девятнадцать максимум. Ходит вокруг меня, километры наматывает. Вот думаю, мож выйти за него замуж, да свалить с этой планеты? А чо, гештальт закрыт,папке больше не к чему будет придраться. А мы, девочки, знаем, как управлять мальчиками. Почти как комнатными собачками.

Опасные мысли. Гадкие. Бездушные.

Я хорошая дочь, и я хороший человек. Во всяком случае, мне хочется быть такой.

У других людей нет такого. Я работаю на четырёх работах, а кто-то не может найти и одной. Мои родственники все живы, здоровы, у нас полноценная семья. А кто-то остался совсем один, больной и без денег, и некому ему помочь. Я в состоянии купить себе сапоги, а кто-то носит одни джинсы уже третий год. Я здорова, а кто-то не может даже подняться самостоятельно.

Может быть, стоит остаться комнатной собачкой и не выёбываться?

---

Пьяный бобёр снова в эфире =))

Мне вот интересно, если я сам не сообщаю, что пьян, это можно определить как-нибудь по постам?

Вчера я до шести утра читал выкладку команды ксенофилии на Фандомной Битве. Не то,чтобы прям всю выкладку прям до шести утра. Просто меня зацепил текст про орка. Ну блин, ну да, есть такая слабость.

Ваще, я как человек - больше визуальщик. Мне доставляет удовольствие то, что я могу всё ЭТО представить у себя в голове за какое-то мгновение. Я пару из "орка и ещё кого-то" плохо могу себе представить, и, в основном, это потому, что у меня в голове у орков шире диаметр грудной клетки. Ни более длинный и толстый член, ни выступающие НИЖНИЕ клыки выступающие верхние клык целый громадный кинк, который я почему-то никогда не использовала, ни общие параметры гармонично развитого тела, скажем, на голову минимум выше партнёра. Именно грудная клетка.

Что-то не так у меня с расчётами и рисованием даже в собственной голове, =((( Ну не инженер я!

КорочеЁ!

Орки меня зацепили!

Я пошла и спросила у гугла, если у него подборка фанфиков про орков.

Гугл меня слегка разочаровал. Как раз примерно часам к шести утра. У него было два-три-четыре нормальных фика на "подрочить" и труды гетерозадротов Варкравт и ВОВ.

Пичаль, чо =((

---

Кто приглядывает за тобой?

11.01.2015 в 11:01

Пишет  TW Secret Santa:

Подарок для  Сеш

Название: Кто приглядывает за тобой?
Автор:  бобрятинка
Бета:  Лиза Грелль
Гамма:  Лиш
Персонажи/Пейринг: Стерек
Рейтинг: NC-17
Жанр: хёрт-комфор, ангст, АУ после третьего сезона
Предупреждения: околографичные описания пыток, СТАЙЛЗ СВЕРХУ и вообще крут, Дерекоцентризм
Примечания: мистика
Размер: около 6 300
Саммари: От проклятия Неметона нелегко избавиться. Но если этим будут заниматься не особенно квалифицированные охотники на нечисть, то результат может быть непредсказуемым.

Дерек начал сходить с ума.

Вокруг вообще ничего не было. Полная темнота, и вокруг вообще ничего. Ни звука, ни запаха, ни тепла или ещё чего-то такого. Он будто завис где-то в небытие.

Он не чувствовал своих рук и ног. Не мог сжать пальцы, чтобы что-нибудь нащупать, не мог двинуть головой, не мог прикусить губу. Потому что их не было.

Он даже не знал, открыты ли его глаза. Не знал, лежит он или стоит, или вообще завис вниз головой.

Вокруг ничего не было. И самое страшное, что волка тоже не было…

Дереку почему-то захотелось закрыть лицо руками, но он понял, что не знает, как это сделать, если у него нет рук. И лица.

Ему захотелось завыть, но он не смог понять, открывается ли его рот, происходит ли что-нибудь с его голосом.

Ему захотелось сжаться в комок, но где его колени, где его живот, он не знал. Не знал, если он подумал об этом, дошла ли команда мозга до его конечностей.

Потом он подумал о том, дышит ли он. Попытался вздохнуть и не смог. Не понял, вздохнул или нет…

И тогда он закричал. Он не слышал, но он знал, что кричит. Он не ощущал горла, но кричал. И чувствовал, что ещё чуть-чуть и всё.

Ещё чуть-чуть и он перестанет существовать. Как можно существовать, когда от огромного мира остался только ты.

Ты, который просто «ты». Без цвета, запаха, звука и собственного тела. Ты, который голое сознание.

Вдруг ему показалось, что он трескается, рвётся этим криком по швам, которых у него не было, и в ужасе замолчал…

Внезапно он вспомнил про охоту на Стайлза и транквилизатор с аконитом.

И, собственно, самих охотников.

- Так, так. Давайте посмотрим, что у нас тут. Дерек Хейл. Убийство, массовое убийство, убийства, канима, убийства, убийства, человеческие жертвоприношения, убийства, похищения, гибель стаи, убийства, убийства, ногицуне, убийства… Что ты по этому поводу думаешь? – седоволосый мужчина остановился прямо перед Дереком, привязанным к стулу, и склонил голову набок.

Дерек смотрел на него тогда сквозь пелену поплывшего от запаха аконита сознания и не понимал, чего он от него хочет.

- Когда Дик собирал данные, - мужчина махнул папкой в сторону высокого толстого бородача, уткнувшегося в лэптоп, - мы сначала подумали, что всё это безумие крутится вокруг одного маленького мальчика с непроизносимым именем. Он участвовал почти в каждой заварушке, будто ему было мёдом намазано. Одно время мы полагали, что он даже не человек. До ногицуне, знаешь. Но, чёрт побери, я не могу поверить. Как мы пропустили тебя? Абсолютно ясно, что ты как раз и являешься причиной всего этого дерьма.

Мужчина покачал головой, снова открыл папку и начал переворачивать листы.

- Бикон Хиллс был самым спокойным местом на свете, пока тебя здесь не было. Линда уверена на все сто процентов, что на тебе лежит проклятие, дружок. А Рик говорит, что такие проклятия основаны на просто огромном количестве невинно пролитой крови… Что, собственное, подтверждает история с твоей семьёй…

- Фу, кто здесь так надымил! – перебила его худая рыжая девчонка, появляясь на пороге. Входная дверь с грохотом захлопнулась за ней. – Надо немедленно проветрить здесь всё!

Она была страшно растрёпана и вся увешана оберегами. На бедре у неё болталась холщовая сумка, а в руках она сжимала большую старую книгу.

- Аконит может помешать ритуалу? – спросил маленький, словно высохший мужичок, входя в домик вслед за ней. На плече у него лежала винтовка, а за поясом виднелся пистолет.

- Конечно! – возмущённо всплеснула руками девчонка, дёргая замочек на оконной раме.

- Ну, так пооткрывайте все окна, - лениво откликнулся седой. - До полуночи должно всё выветриться…

Глотнув свежего воздуха, Дерек старательно проморгался и услышал, как у него за спиной кто-то мычит и дёргается. Должно быть, Стайлз. Хотя было бы странно, если бы эти грёбанные охотники за нечистью отпустили его.

Дерек напряг связанные за спиной руки, но веревки только едва скрипнули. Он попытался двинуть плечом, даже зарычал от усилий, но ничего не произошло. Его тело не хотело трансформироваться.

Он перевёл взгляд на пол, разрисованный странными надписями и иероглифами, и чуть было не застонал от бессилия. Этим чокнутым как-то удалось задавить в нём волка. Чёрт.

Дерек попытался повернуть голову, посмотреть как там Стайлз, но связали его на редкость добросовестно. Он слышал только, как Стилински задушено хлюпает носом и скребёт ногтями по веревке.

Еще слышал, что сердце его стучит зло и упрямо. Парень не собирался сдаваться.

А вот Дерек был бы рад, если бы у него кто-нибудь спросил. Потому что полночь наступила слишком быстро…

Охотники с самым серьёзным видом встали на иероглифы в удерживающем его кругу и запели какую-то песню на незнакомом языке.

Стайлз что-то отчаянно мычал у него за спиной. Бился связанными локтями об пол. Потом вообще закричал сквозь кляп, давясь, но, не оставляя попыток.

Оборотень не обращал на это внимание. Он тянулся к волкам своей бывшей стаи. Пытался дотянуться хоть до кого-нибудь. Безмолвно выл, просил о помощи.

А у охотников явно что-то пошло не так. Потому что они вдруг замолчали, озадаченно стали его разглядывать, спорить о травах и заклинаниях.

Когда они успели прийти к выводу, что необходимо использовать масло, Дерек не уловил. Он сосредоточенно прислушивался к подъезжающим к дому машинам. Одна из них могла их спасти…

Его немного отрезвило масло, плеснувшее ему на голову, плечи, и моментально пропитавшее футболку. Оно тут же потекло по лицу, рукам, закапало на джинсы.

Хейл начал брезгливо отплёвываться, и не сразу понял, что не чувствует запаха. Масло ничем не пахло. Да и люди вокруг тоже перестали пахнуть. Стайлза он уже едва слышал.

Когда же он открыл глаза, с трудом разлепляя масляные ресницы, Дерек вдруг ясно и холодно понял, что ослеп.

А потом масло почему-то загорелось. Охотники в ужасе отпрыгнули от него, куда-то рванули, но ему уже было всё равно. Страшная боль. Ощущение моментально скручивающихся от жара волос и горящей плоти.

И звон порвавшейся струны, связывающей его с волком…

Может ли оборотень так сильно обгореть, что потерять весь кожный покров с нервными окончаниями, слух, зрение, обоняние, и выжить?

Да нет, он бы чувствовал хотя бы движение грудной клетки, даже если бы его обкололи неведомым, действующим на оборотней, обезболивающим.

Или он уже умер? Значит, смерть выглядит вот так? Один ты в нигде?

И он снова закричал, разрываясь и ничего не ощущая…

***

Дерек не знал, сколько времени он провисел в нигде.

Он кричал, кричал и кричал. Больше он не мог ничего сделать. Пытался пошевелить рукой, пытался сосредоточиться на ощущении лица, пытался припомнить боль сгорающей кожи.

Но только ещё больше пугался и ещё громче кричал. Хотя и не слышал, и не знал, и не чувствовал, громче ли.

И вдруг он почувствовал, как кто-то взял его за руку…

Блять! У него есть рука!

Чёрт подери! Это охотники?

Дерек, не отпуская этой неведомо чьей ладони, тут же перехватил второй рукой чужое запястье и со всей силы сжал его. Человек вздрогнул, но не отпустил его руки.

О боже, нет, ну, у кого ещё может быть такое широкое жилистое запястье, у кого ещё может быть такой скачущий пульс.

«Стайлз?» - на пробу позвал он.

Рука в его ладони коротко сжалась. Отлично, значит, его слышат.

«Что происходит?» - пальцы в его руке дрогнули, как будто бы Стайлз нажимал на клавиши. Ему надо было размахивать руками при разговоре, наверное, но он не хотел отпускать руку Дерека.

И вдруг на него обрушилось осознание, что если Стайлз сейчас его отпустит, то он рискует потерять связь с этим грёбанным, оказывается, очень нужным ему миром.

От ужаса, он едва не задохнулся, и понял, что уже постепенно выплывает из ничего. Он чувствовал, как дышит, как сухо во рту, как горит лицо под бинтами, как холодит лопатки металлический стол.

Чувствовал у бедра что-то тёплое, скорее всего там стоял человек. Чувствовал какое-то нервное колебание воздуха у плеча, тоже человек, наверное. И влажные бинты по всему телу.

Стайлз коснулся его предплечья второй рукой, чуть погладил. Блин, он же что-то говорит.

«Дитон? Ты здесь?» - человек у бедра шевельнулся и сжал пальцами его колено.

«Я ничего не слышу и не ощущаю запаха» - сказал Дерек. С извлечением звука он теперь справлялся с трудом. Горло страшно раздирало от сухости.

Стайлз осторожно раскрыл его ладонь и провёл по своей руке до плеча, а потом потянулся и, палец за пальцем, помог ему обхватить стакан. Он почувствовал, как там плещется жидкость.

Ощущая под рукой натяжение ткани одежды Стайлза и движение его мускулов, Дерек понял, что он тянется к нему, и даже предугадал, что он прикоснётся пальцем к его нижней губе, а рядом прижмёт кончик трубочки из стакана.

Господи! Эта вода была просто божественна! Дерек пил и никак не мог напиться. Но стакан оказался не очень большим по объёму, и его пришлось отдать обратно.

Теперь он мог сосредоточиться на том, что нервный человек у плеча всё ещё паникует, что Стайлз поддерживает его голову, чтобы он мог напиться, и что пил он совсем не воду.

Дерек потянулся вперед и сел на столе. Все мышцы болели, как после хорошей тренировки, а кожу неприятно стягивали бинты. В его руке оказался ещё один стакан.

Попытавшись определить вкус жидкости, оборотень пришёл к выводу, что это какой-то отвар, потому что на язык попадались какие-то крохотные травинки и листики.

«Дитон, я не вижу, не слышу, не ощущаю запах и вкус, и до недавнего времени был лишён осязания» - плечо Стайлза под его рукой дёрнулось и заходило ходуном.

«Пять органов чувств, Дитон, это должно что-то значить?» - Стайлз быстро перехватил его руку и продолжил жестикулировать с его ладонью, зажатой в длинных сильных пальцах.

Стайлз знал.

Стайлз знал, что больше всего на свете сейчас он боится снова остаться один.

Тишина оглушала, а без запахов Дерек ощущал себя где-то очень глубоко под водой. Инстинктивно он боялся дышать, втягивая в себя воздух крошечными глоточками.

«Дитон, я не чувствую волка» - медленно сказал Хейл, методично перекапывая все доступные ему сейчас ощущения. Стайлз замер под его рукой.

А потом вдруг положил ладонь ему на грудь и легонько надавил, заставляя улечься обратно на стол. Сгиб локтя уколола игла, и куцый мир стал исчезать…

***

Дерек проснулся внезапно. Открыл глаза, закрыл глаза, понял, что никакой разницы нет, и снова открыл. По привычке.

Он лежал на кушетке, по ощущениям похожей на ту, что стояла в клинике у Дитона, вымытый до скрипа, в свежей футболке и мягких фланелевых штанах. Сверху его укрывал плед, а к плечу прижимался коротко стриженый затылок.

Подступившая было паника моментально схлынула.

Он чувствовал, как сквозь окно солнце пригревает ему руку, чувствовал колышущий волосы сквознячок из-под двери, покалывание затёкшей ступни. И мерное сонное дыхание Стайлза.

Оборотень живо представил, как Стайлз спит, усевшись прямо на полу и откинув голову на кушетку. Наверное, не очень удобно.

«Хей, Стайлз» - тихонько позвал Дерек. Он никак не ожидал, что Стайлз подскочит, как ужаленный и бросится его ощупывать. Он чувствовал пальцы, быстро пробегающиеся по его телу, и едва уловимую вибрацию от голоса. Наверняка, как всегда болтал без умолку.

Дерек уже потом понял, что наслаждался тем, как ладонь Стайлза слегка касалась его солнечного сплетения, пока он говорил по телефону, тянулся под кушетку, что-то делал на полу…

Это прикосновение, как гарантия того, что всё по-настоящему, что Дерек живой. Что всё будет хорошо, в конце концов.

Вот Дерек и лежал, дышал потихоньку крошечными глоточками у себя из-под воды.

Стайлз мягко потянул его за руку и усадил на кушетке, суетливо поправляя плед. Он присел рядом, касаясь коленом колена, и всунул Дереку в руки кеды. И Хейл поклялся самому себе быть должным Стилински вечно, за то, что тот не стал надевать на него обувь, как на калеку.

Дерек не понимал, откуда Стайлз узнал, что оборотню будет стыдно своей беспомощности, откуда узнал о паническом страхе перед одиночеством. Но Стайлз откуда-то знал…

В конце концов, Стайлз никогда не рассказывал, что происходило с ним, когда ногицуне занял его сознание. Хотя Хейл никогда и не спрашивал.

Когда Дерек справился с обувью, он поднял его с кушетки, закинул его руку себе на плечо и обхватил за пояс. И так они и пошли к двери – Стайлз, на дюйм опережая, чтобы Дерек чувствовал направление и ступеньки.

А когда они вышли на улицу, и Дерек надышался воздухом, нагрелся на солнышке, Стайлз подвёл его к машине, положил его ладонь на край раскрытой двери, на сиденье. И внутрь оборотень сел уже сам. Даже отпустив Стайлза.

И всю дорогу, пока СиДжей трясся и подпрыгивал, не пытался схватить его руку. Упёрся ладонью в приборную доску и безмерно гордился своей самостоятельностью.

А потом гордился, что узнал лифт родного лофта. Когда он завибрировал и с натугой потащился вверх.

Набрался храбрости и решительно скинул руку Стайлза с плеча. По периметру обошёл весь первый этаж, убедился, что всё осталось на своих местах, быстрее вернулся к кровати и, замирая от страха, позвал Стайлза.

Кажется, Дерек не дышал несколько долгих мгновений, пока не почувствовал под пальцами знакомое биение пульса.

Стайлз мягко толкнул его в плечо и подсунул под спину подушку. Дерек подтянулся повыше и уселся удобнее, настороженно прислушиваясь к ощущениям проминающегося матраса под весом тела Стилински, к колебанию воздуха, к его дыханию.

Он никуда не исчезал, просто быстро стянул с него кеды, как будто что-то само собой разумеющееся, и снова накрыл руку ладонью. Что-то говорил, сжимал пальцы, а потом передал его руку другому.

Определённо Скотт. Сильный ровный пульс, уверенное рукопожатие. И страх. Даже ужас. Любопытно.

Дерек отпустил руку Скотта, но тот понятливо остался сидеть рядом. Наверное, Стайлз пригрозил ему какой-нибудь карой. Он сидел достаточно близко, чтобы Хейл мог ощущать его тепло.

Он поднял руки к лицу и медленно ощупал его. Под пальцы ему попался родной острый нос, широкие подпалённые брови, немножко щетины и подсыхающие корочки ожогов.

Блять… Корочек было много… Он должен сейчас очень стрёмно выглядеть…

А почему Стайлз не боится?..

«Стайлз!» - не выдержал Дерек. Скотт рядом дёрнулся и застыл. Дерек резко спустил на пол ноги и почувствовал вибрацию. Шаги Стайлза.

Он очутился рядом в какое-то мгновение и передал ему в руки что-то круглое, с ручкой. Кастрюля. Он готовит обед.

«Я могу побыть один, правда» - он не знал, каким вышел тон, может быть несколько резковатым. Но Скотт сразу расслабился, а Стайлз быстро сжал его колено и отошёл.

Почти задыхаясь от страха, Дерек по стенке выполз на балкон. Ветер тут же швырнул ему в лицо бумажку, и оборотень чуть не заорал как последняя девчонка.

Ветер был сильный, порывистый, холодный и влажный. Но без запаха безвкусный. Дерек прижался грудью к парапету. Плечо легко мазнула знакомая широкая ладонь, легла между лопаток.

«Я не собираюсь прыгать, идиот» - буркнул Хейл.

Он не был уверен, что говорит достаточно громко. Но, наверное, Стайлз услышал его. Потому что рука исчезла.

«Скоро будет дождь».

С неба упала первая крупная капля. Она шлёпнулась на подставленный висок и скатилась по скуле вниз. Такая холодная и живая.

Через минуту дождь уже вовсю забарабанил по полу. Дерек чувствовал босыми ногами, как разбиваются капли о плитку. Чувствовал холод и свежесть.

Он был насквозь мокрым, но и думать забыл про все свои ужасы. Сейчас он как никогда чувствовал себя настоящим. Без зрения, слуха и обоняния.

Он даже подумал мельком, что в принципе, мог бы научиться так жить. Если кто-нибудь будет приглядывать за ним…

Стайлз подошёл, неслышный, несчитываемый, взял за руку. Пальцы тёплые. Значит, не стоял рядом с ним, доверился. Аж полегчало.

Стилински куда-то повёл его. Куда-то, где жарко и очень влажно. Когда он сунул их переплетённые кисти под горячий душ, Дерек обругал самого себя. Как можно было не догадаться?

Стайлз передвинул его руку на мочалку, а потом последовательно на пузырёк с гелем, полотенце и чистый комплект одежды. Вот чего Дерек не ожидал, так это того, что Стайлз положит его ладонь на дверь, сам выйдет и аккуратно прикроет снаружи.

Доверие. И никаких унизительных неловких ситуаций. Круто.

Сначала Дерек долго грелся под горячими струями, и всё никак не мог перестать вздрагивать, представляя, что кто-то зайдёт, а он даже не узнает. Но потом у него получилось довольно быстро вымыться, стирая с себя следы ожогов, на ощупь вылезти из душа и поскорее обмотаться полотенцем.

Он не смог отказать своей мнительности проверить помещение. Оборотень вытянул руки, помахал ими, прошёлся вдоль стен. Но в ванной и правда был только он.

Тогда он натянул одежду и выпал из ванной прямо в объятия Стайлза. Выпал, потому что поскользнулся, а в объятия, потому что Стайлз его ждал.

А Стилински оказался крепким парнем. И когда только успел вымахать. Дерек с размаху уткнулся носом ему в шею, а Стайлз обхватил его руками, облапил всего, прижимая к себе.

Дерек с трудом выровнялся, а Стайлз только потрепал его плечу, и повёл куда-то. Посадил на стул, исчез на мгновение, потом снова появился, уже со своим стулом, сел и упёрся коленкой ему в бедро.

Пододвинулся близко-близко и положил палец ему на нижнюю губу, приоткрывая рот…

Дерек заворожено повиновался, и тут губ коснулся горячий сочный кусочек чего-то…

Он резко отдёрнул голову и процедил сквозь зубы:

«Я могу поесть сам!»

Ему было так неловко. Не перед Стилински. Перед теми, кто ещё мог находиться в комнате. Вот Скотт, например, ушёл или всё ещё здесь и наблюдает? Меньше всего ему нужна сейчас их жалость.

А Стайлз вдруг уткнулся лицом ему в плечо и затрясся, щекотно задевая губами кожу под рукавом футболки. Его дыхание было поверхностным и рваным…

Господи, да он же смеётся!

Дерека мгновенно отпустило.

Не жалеет. Смеётся. Верит.

Так они и сидели за столом. Стайлз нанизывал на вилку что-то горячее и сочное, передавал её Дереку, а тот закидывал это в рот, и одобрительно мычал. Потому что вкуса он не ощущал, а вот благодарность заполняемого желудка – очень даже.

А потом Стайлз отвёл его к дивану, и там, на тумбочке, Дерек нашарил свой плеер. Воткнул наушники, интереса ради, и на ощупь включил какой-то трек…

Музыки он ожидаемо не услышал. Но вот колебания мембраны что-то несли в себе. Дерек на какое-то время забыл, где он и как, пытаясь расслышать хоть что-нибудь без ушей.

Пока Стайлз не взял его за руку и не потянул куда-то. Дерек послушно встал, сбросил наушники и двинулся следом. Даже не задавшись вопросом куда.

Стайлз вывел его на балкон. Было по вечернему свежо. И Дерек чётко ощутил на своей коже тени и лучи заходящего солнца…

Они проторчали на балконе какое-то время, прижавшись плечом к плечу, а потом Стайлз отвёл его на кровать, уложил, даже одеяло подоткнул со всех сторон заботливо. А Хейл вдруг заволновался, что он сейчас уйдёт, и всё. И снова Дерек останется один.

«Кто ещё есть в лофте?» - спросил он напряжённо, ловя Стайлза за руку. Тот беспокойно пошевелил пальцами.

«Нет, не правильно. Я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать да или нет, хорошо?» - и снова Стайлз заволновался, задёргался.

«Нет, подожди, «да» будет двойным пожатием, а «нет» - тройным, хорошо?» – зашептал он горячечно, и расслабился, только получив двойное движение тёплой ладони.

Дерек долго думал, прежде чем задать следующий вопрос, а Стайлз спокойно ждал, чуть поглаживая его пальцы.

«Я могу выпить что-нибудь, чтобы спать без сновидений, как у Дитона?» - три. Чёрт. Что же делать? Он точно сойдёт с ума за ночь.

«Кто-нибудь есть в лофте кроме нас?» - три. Дерек облегчённо выдохнул, не замечая, что затаил дыхание.

«Кто-нибудь ещё планировал прийти сюда сегодня?» - три. Отлично.

«Ты можешь остаться сегодня рядом со мной?» - и кажется, зажмурился, ожидая отказа. Но рука сжалась всего дважды. Дерек удивлённо распахнул глаза, но предсказуемо ничего не увидел.

Не отнимая у него своей руки, Стайлз подтянул к себе ещё одну подушку, и забрался рядом под одеяло.

Вот так просто? И всё? Не надо уговаривать, признаваться в том, что очень страшно? Не надо просить? Вообще ничего не надо делать?

Дерек повернулся на бок, лицом к Стайлзу, хотя и знал, что ничего не увидит. Он чувствовал его пульс у себя под пальцами, привычно заполошный и неровный. И одновременно такой правильный.

Дерек не заметил, как вырубился, слушая этот на первый взгляд хаотичный перестук и невольно подстраиваясь под его темп.

***

Когда Дерек просил Стайлза остаться в его постели накануне ночью, он как-то не предполагал, что проснётся, прижимая его к себе спиной так крепко, как мишку в детстве не прижимал.

Никак не думал, что будет играть роль большой ложечки, почти накрывая Стайлза своим телом, почти прижимаясь губами к коротко стриженым колючим волоскам чуть ниже затылка.

Блять…

Стайлз был весь ровно горячим, абсолютно уютно сопящим и совершенно невозможным. Как и вытащить из-под его головы руку, не разбудив его.

Дерек справился. Дереку надо было срочно отлить. И только его пропадающий неизвестно где волк знал, каким чудом он добрёл до ванной комнаты и не снёс пару косяков, столов или диванов.

Хейл с наслаждением отлил, предварительно ощупав унитаз, потом тихонько включил воду умыться. И тут перед ним встала проблема. Как найти свою зубную щётку? Дерек так и замер, обернувшись в ту сторону, где должно быть зеркало.

Его спас Стайлз, быстро огладив ладонью лопатки, будто обозначая своё присутствие. Он вложил в его руку щётку и чуть придержал, выдавливая пасту.

Господи. За что?

Дерек чётко ощущал, как щетинки скребутся по зубам и дёснам, но вкус… Вернее, его отсутствие… Не покидало ощущение, что ему в рот насрали кошки. Целая толпа кошек. Собрались и коллективно насрали.

На выходе его перехватил Стайлз, за руку отвёл к столу и дал в руки исходящую паром чашку. Это, наверное, был кофе. Самый вкусный, самый горячий, самый здоровский кофе на свете. Но Дереку было не суждено узнать, каков он на самом деле.

Хейл отставил чашку. Не сегодня. А вот с чем-то вроде каши он отлично справился.

Ему как раз удалось пробраться обратно к постели, когда Стайлз решительно уселся рядом и вложил ему в руки полный комплект выходной одежды. Почему Дерек решил, что это было решительно, он сам не понял, но не стал об этом думать.

«Мы куда-то идём?» - два.

«К Дитону?» - два.

«Я могу отказаться?» - три.

Ну, чего он ждал?

Так страшно идти дальше. А вдруг не выйдет? Беспокоила ещё какая-то мысль, но она ещё не до конца оформилась. Поэтому Дерек просто оделся, взял Стайлза за руку и пошёл к лифту.

Поездка на машине показалась ярче первой. Может быть из-за того, что Дерек уже настроился тянуть максимум информации?

На этот раз на заднем сидении обнаружился Скотт. Дерек чуть не вылетел из машины от испуга, когда МакКолл случайно пнул его кресло коленом. Стайлз вовремя перехватил его руку и положил на рычаг переключения передач.

Так они и ехали, вдвоём переключая передачи. Потому что Дерек спазматически вцепился в этот рычаг, и, как бы он ни хотел, так и не получалось разжать пальцы.

Когда они остановились, МакКолл первым выскочил из джипа, ещё и дверью хлопнул. А Стайлз так и остался сидеть рядом, легко поглаживая сведенные судорогой пальцы Дерека. Возможно, опять болтал что-то псевдо-успокоительно.

Ничего. Сейчас он отойдёт. Зато появилась цель, зачем лечиться. Должен же кто-нибудь избавить мир от этого придурочного Скотта.

Дитон ободряюще похлопал его по плечу, дал выпить какой-то отвар, высыпал на него какой-то порошок, из-за которого Дерек расчихался, и нацепил на нос очки. Кажется, велел не снимать. Предположительно никогда.

Дерек не мог быть уверен, потому что был глух. А переспрашивать у Стайлза, чтобы получить однозначное подтверждение приказа, ему как-то не хотелось.

Потом он чуть успокоился, тайком ощупав и изучив очки со всех сторон. К авиаторам он в принципе не имел никаких претензий.

От Дитона они ушли почти сразу. Но, судя по тому, что солнце теперь светило с другой стороны, отправились они не в лофт. Да и ехали не более пяти минут.

Стайлз вёл Дерека сначала по асфальту, потом по траве, по песку, и снова по траве. А потом и вовсе потянул опуститься рядом прямо на землю.

Оборотень настороженно прислушивался к ощущениям, ждал. Нападения. Или ещё какого-нибудь дерьма. Чего-то такого, с чем ему будет не справиться. Хотя и не мог объяснить даже самому себе такой нервозности.

В носу снова жутко засвербило. Грёбанный Дитон и его порошки. Дерек весь сжался, пытаясь задавить приступ, но в плечо вдруг вцепился Стайлз. Хейл развернулся рявкнуть на него и оглушительно чихнул.

Во всяком случаем, ему так показалось. Потому что весь его организм содрогнулся, всё тело скрутило до боли и выгнуло на лужайке. Было так больно, что невозможно было вздохнуть.

И вдруг боль исчезла. Будто и не было.

Дерек глубоко, с наслаждением вздохнул… И замер, поражённый, не в силах даже выдохнуть…

На него обрушился весь огромный мир. Запахи травы, песка, земли, цветов, медовый шлейф от шмелей, аромат тёплых булочек из ближайшей кондитерской, кровь разодранной коленки у мальчишки с детской площадки.

Запахи детей, резиновых мячей, клубничной жвачки, велосипедов. Запахи яблок и сэндвичей, белого вина, плетёной корзинки для пикников. Запахи золотистых ретриверов, маленьких болонок и их разношёрстных хозяев.

Запах Стайлза, его мятного шампуня, его старой СиДжей, красной худи и джинс. Запах кожаной куртки Дерека. Запах Скотта МакКолла, Истинного Альфы.

Дерек мгновенно выбросил руку в сторону источника запаха и безошибочно сцапал за горло незадачливого оборотня. Правда, тот сразу же вывернулся, и ближе, чем на два метра, больше не подходил.

Тогда Хейл поднялся, подтянул за собой Стайлза и почти погнал его, придерживая за шкирку, к машине. Тот вырывался, пытался что-то объяснить. И тут Дерек понял, что глухим быть в принципе неплохо. Особенно, если рядом Стилински.

«Устроили тут себе развлечение» - тихо ругался Дерек. Нахрен и слух, и зрение. У него теперь был весь мир. И роскошный, полный упоительных запахов, воздух.

Пока они ехали к лофту, Дерек чуть не на половину корпуса высунулся за окно и дышал, дышал, дышал…

Город пах бензином, разогретым железом, отбросами и болезнью. Приторными духами, потом, газетами и крысами. Шоколадом, химчисткой, голубями и гниющим салатом.

Дерек не выдержал и закрыл окно. Чёрт…

В лофте он сразу прошёл к кровати, скинул ботинки и упал на постель. Почему в его жизни всё так чертовски хреново?

А вот зря он надеялся, что парни куда-нибудь уберутся. С кухни запахло каким-то дерьмом. А спустя минуту, к нему подошёл Стайлз и тронул его за плечо.

«Я не буду есть ничего, где есть анчоусы» - буркнул Дерек в подушку.

А Стайлз вдруг бесцеремонно схватил его за плечо и одним рывком посадил на кровати. Потом пинком сбросил его ноги на пол, и за шкирку, как он сам совсем недавно Стайлза, поднял его с матраса.

Дерек от неожиданности повиновался, и вдруг уловил два новых запаха в лофте.

Пахло шерифом и Меллисой МакКолл. Их запахи табельного оружия и медикаментов странно перемешивались, будто они жили вместе. Или спали. А может быть, и то, и другое.

На память снова пришёл тот день, когда охотники попытались очистить его от проклятия, и случайно сожгли. Это же был дом шерифа. Он тоже сгорел? Значит, шериф теперь живёт у Меллисы?

А где теперь живёт Стайлз? От него МакКоллами совсем не пахло. Он пах лофтом и Дереком…

Шериф подошёл совсем близко, и Дерек поспешил протянуть руку навстречу. Угадал. Рукопожатие у Стилински было совершенно одинаковым. Крепкое, уверенное, с участливой задержкой.

А Меллиса удивила его просто донельзя. Она порывисто и искренне обняла его и поцеловала в щёку. Стайлз сзади успокаивающе погладил его по спине, чуть подталкивая к столу.

Чёрт. Что это за мир. Куда он попал?

Они сидели за столом и обедали, как одна большая семья. Дерек почти слышал, как они разговаривают. Почти видел, как они улыбаются друг другу. А Стайлз всё время касался под столом его колена своим. Будто напоминая, что он рядом.

Скотт свалил, не дождавшись десерта, и разговор сразу стал серьёзнее. Они втроём обсуждали что-то действительно важное. Потому что в какой-то момент Стайлз осторожно снял с него тёмные очки.

А Дерек как таращился ничего не видящими глазами в сторону шерифа и Меллисы, так и продолжил таращиться. В очках он страннее выглядел за обеденным столом. Наверное.

Ещё через какое-то время шериф и Меллиса ушли, а Дерек прижал Стайлза к стенке как в старые добрые времена.

«Ты должен будешь мне всё рассказать, понял?» - Стайлз быстро-быстро закивал головой, даже руки пожимать не понадобилось. Отлично. Можно снова идти лежать на диван.

Через полчаса Стайлз пришёл к нему на постель и начал возбуждённо подпрыгивать и ёрзать. Наверное, произносил очень увлекательную лекцию по поводу чего-нибудь. Дерек нехотя повернулся к нему и отдал на растерзание свою руку.

Стайлз тут же ухватился за нее и постучал по центру ладони карандашом. Три коротких удара, три длинных касания, три коротких удара. Пауза. Снова три коротких удара, три длинных касания и три коротких.

«Стайлз. Я не знаю Азбуки Морзе. Только этот ЭсОуЭс» - он не видел, но ощутил, как поникли его плечи.

«Нам не понадобится Морзе. Дитон что-нибудь придумает» - Стайлз опять кивнул, и Дерек это понял.

Всё остальное время Дерек терпеливо ждал, когда Стайлз уйдёт в душ. И как только из ванной тонко потянуло мятой, Дерек схватил куртку, очки и зашёл в лифт.

В городе было достаточно просто. Он знал, как пахнут люди, как пахнет нагретый камень, и как металл. Через час он был уже в лесу.

Вот здесь как раз и начались самые главные проблемы. Он мог по запаху определить препятствие перед собой. Деревья или валежник. Но ямы или корни под опавшей листвой…

Наверное, пора было уже пожалеть о принятом решении. Потому что пару раз споткнувшись, кувыркнувшись и побывав в овраге, Дерек больше не мог понять, где находится и куда идти.

В очередной раз не удержав равновесие, Дерек упал и ударился головой так сильно, что в темноте его глаз вспыхнули фейерверки. Голова, казалось, просто раскололась надвое. Хейл обхватил её обеими руками и сжал изо всех сил.

Всё звенело и гремело от боли, будто по голове били огромными молотами, и одновременно изнутри теми, что поменьше. Дерек валялся на траве и тихо выл от боли. И как-то пропустил появление Стайлза.

Стилински бросился к нему, и быстро выдернул плоский осколок из головы, который мешал начавшейся регенерации закрыть рану. Боль в голове оборотня начала постепенно отступать. Он чувствовал, как Стайлз ощупывает его с головы до ног, выискивая другие повреждения.

- Ну, вот какого хрена я должен за тебя волноваться всё время? – тихо бормотал он себе под нос, распахивая на нем грязную куртку и рывком задирая футболку. Не найдя ничего серьёзнее быстро рассасывающихся синяков, Стайлз уткнулся лбом оборотню в грудь.

- Захотел погулять, предупреди! – парень подполз совсем близко и склонился к самым губам. - Что я, не пущу тебя что ли?

И поцеловал. По-настоящему. Осторожно, но с напором, с каким-то отчаянием и болью.

Дерек был так ошеломлён, что даже не ответил. Хотя Стайлзу, кажется, и не требовалось.

- Я слышу… - заторможено произнёс оборотень в небо.

- Круто, - устало согласился Стайлз. – Пойдём домой, а?

Теперь Дерек всё слышал. Шелест листвы, беготню белок, ручей недалеко, машину на шоссе, гул города. И стук сердца. И ветер. И своего волка.

Стайлз вёл его по лесу, крепко сжимая его ладонь, а Дерек слепо ему доверял. И сам не мог поверить. И понять не мог, почему именно рука Стайлза тогда оказалась в его руке. Почему Стайлз всегда вытаскивал его из всего того дерьма, в которое он вляпывался.

И ведь так было всегда. С самой первой встречи несколько лет назад. С той, которая «это частная территория». Дерек навсегда запомнил. И приоткрытый рот, и зашкаливающий от восторга пульс, и ужасно вкусный запах.

Кажется, что Стайлз впервые молчал так долго. А Дерек вдруг отчётливо понял, что убивает парня одним своим присутствием. Наверное, он и правда проклят. Так почему же из-за этого должен страдать и Стайлз.

Стайлз – самый сильный и добрый человек, которого Дерек когда-либо встречал в своей жизни. Он идёт впереди Пейдж, впереди мамы, и даже впереди отца. Он не должен погибнуть.

- Останови возле бара, - проговорил он тихо.

Стайлз просто кивнул. Дерек определил это на слух по шороху его толстовки. А потом Стилински почему-то пошёл следом за ним в бар, и сел через табуретку. Сквозь грохот музыки, Дерек услышал, как он заказал виски со льдом «и тому чуваку тоже». И вот перед ним уже скользит толстый стакан.

А потом время перестало существовать. Потому что решить уйти – просто, а вот поднять задницу и выместись из этого города навсегда – совсем другое дело. Это сложно. И понятно, что чем больше виски, тем сложнее. Но совсем без виски тоже совершенно невозможно.

Вот, например, когда Стайлз предложил ему руку, он сразу же схватился за неё, как за спасательный круг. Помнил, что вообще-то с этого всё и начиналось. Но он не мог иначе. Уже нет.

Вокруг было так темно. Он слышал Стайлза, чувствовал его запах и его руку у себя на поясе. Но он не видел его. И никогда, скорее всего, больше не увидит. Потому что с Неметоном шутки плохи. Неметон не делится своей добычей. Никогда.

Едва дверь лофта закрылась за ними, Стайлз швырнул Хейла в стену. Дерек выпил слишком много для человека, но слишком мало для оборотня. Он стремительно трезвел, но недостаточно быстро.

Он слышал, чувствовал, чуял, что ему в челюсть летит кулак, но ничего не успел предпринять. Следующим он пропустил апперкот в корпус, и обхватил Стайлза руками, чтобы отдышаться.

- Стайлз, придурок, у тебя вся жизнь впереди. Нахрена тебе такой неудачник, как я?

- Да кому ты нахрен сдался кроме меня! Бессердечная скотина! – Стайлз пытался выкрутиться из его захвата.

Дерек вдруг понял, что у него встаёт. Все чувства обострены, когда у тебя нет глаз. А грёбанный Стилински так яростно вырывался. И так хотелось уже понаставить засосов этому паршивцу. Он перевернул его к себе лицом и прижал к стене, как ещё совсем недавно делал с ним Стайлз.

- Моё сердце забрал Неметон, - тихо предупредил его Дерек, прежде чем поцеловать.

- Нам хватит моего! – прошептал Стайлз уже в поцелуй.

Куртка, рубашка, футболка, всё это полетело куда-то к чёртовой бабушке, а потом Стайлз провёл профессиональную подсечку, и они оба свалились на пол. Стилински только успел подложить под его многострадальный затылок ладонь.

Он жадно целовал оборотня, бесстыдно тёрся пахом о пах, вылизывал шею, ложбинку между ключиц. Дерека страшно вело, он торопливо дёргал ремень, пуговицы на брюках. Стайлз на мгновение отстранился и за какую-то секунду оба их члена оказались у него в руке.

Дерек всё такие ударился затылком об пол, когда запрокидывал голову, выгибаясь навстречу Стайлзу. Парень сразу же отстранился.

- Шшш, подожди. Давай снимем это, - он быстро стянул с Дерека джинсы и бельё, уделил внимание даже носкам, попутно целуя коленку, внутреннюю сторону бедра…

- Эй, иди сюда, - он потянул Дерека за руки, помог подняться, быстро поцеловал, и повёл к кровати. Мягко поведя рукой по груди, Стайлз заставил его откинуться спиной на подушки, а сам начал спускаться поцелуями всё ниже и ниже.

Дереку не хотелось знать, где Стайлз научился так сосать. Он работал и ртом, и языком, и пальцами. Ласкал уздечку, осторожно мял мошонку, проводил по шовчику большим пальцем. А потом заглатывал до конца, пропуская головку в горло.

И Дерек кричал. Честно.

- Нет, Дерек, так не интересно, - Стайлз пережал основание члена пальцами, не давая ему кончить.

Он вздёрнул его бёдра вверх, подкладывая подушку, а потом спустился ещё ниже.

Дерек захлебнулся вздохом, когда горячий влажный язык Стайлза надавил на звёздочку ануса. И уже ничего не смог с собой поделать. Его ноги разъехались ещё шире, грудь ходила ходуном, а голова моталась из стороны в сторону.

Он хрипло стонал, совершенно измотанный удовольствием, но Стайлз шлёпнул его по бедру, заставляя перевернуться и встать на колени. Дерек был послушен как кукла, мелко вздрагивая, пока Стилински сжимал его ягодицы.

Стайлз снова проехался языком по раскрытой расселине, вталкивая уже три пальца. Дерек мог только беспомощно всхлипывать и крутить задницей, пытаясь насадиться ещё. Стайлз с оттягом шлёпнул его и приказал не двигаться.

Черт подери, да! О да! Стайлз добавил смазки и втолкнулся сразу на всю длину. Дерек взвыл из подушки и подался назад, ещё ближе. Стайлз наклонился к нему, обхватывая за талию, и начал вылизывать его спину, прямо там, где татуировка.

Кажется, Дерек прокусил подушку, потому что он никак не мог отплеваться от перьев. Стайлз вышел из него, переложил на бок, выкинул подушку, и снова толкнулся внутрь.

***

Стайлз таскал Дерека по кровати почти до рассвета. Оборотень, страшно вымотанный, уснул сразу же, как только Стилински набросил на него сверху одеяло. Но не прошло и двух минут, как он развернулся и подгреб Стайлза к себе поближе.

Утром Дерек проснулся первым и сразу же пополз в душ. А когда вышел, Стайлз уже метался по кухне, чем-то звякал, куда-то что-то переставлял, и это получалось так истерично, что Дерек не выдержал и спросил:

- Что ты там делаешь?

- Завтрак, - Стайлз на мгновение замер, наверное, посмотрев на него, и продолжил хаотично передвигаться.

- Впечатление, будто ты сбежать собираешься, - осторожно произнёс Дерек.

- Пфф, - расслабленно фыркнул Стайлз, - если бы я решил сбежать, ты бы не заметил.

Поражённый реальностью этой мысли, Дерек промолчал.

А ведь сердце Стайлза билось спокойно. С чего он вообще взял, что он сейчас куда-то ломанётся?

- Дерек? – строго позвал Стайлз из-за стойки.

- Что?

- Кому-то не хватает утренних обнимашек?

Дерек сделал каменное лицо, но Стайлз уже шлёпал босыми ногами прямо к нему.

- Иди сюда, мой хмурый волк.

- Отвали.

- Я тут нашёл отличное место, - прошептал Стайлз, наклоняясь совсем близко к сидящему в кресте оборотню, - куда ты можешь засунуть свои «я дибил и неудачник», потому, что ты охрененен, понятно?

Дерек молчал, затаив дыхания.

- Тебе понятно? – ещё раз спросил Стайлз громче и строже.

- Да!

И Стайлз его сразу же поцеловал. Глубоко и жадно. Так грязно и собственнически, что Дерек не мог не ответить в том же духе.

Потом они сразу же пошли завтракать, потому что на огне стояла яичница, и за ней надо было следить. Честно.

А потом они просто сидели, прижавшись боками друг к другу. Дерек чистил свою кожаную куртку, на ощупь, конечно, а Стайлз чинил его авиаторы, выковыривая их из комка грязи, в который они превратились.

Около полудня пришёл Скотт и снова перепугался, едва увидев Дерека.

- Боже мой, Скотт! Просто не смотри на меня! – по привычке закатил незрячие глаза Дерек.

- Ты можешь ощущать взгляды? – тут же подскочил к нему Стайлз.

Дерек покачал головой.

- Я слышу, как он пугается каждый раз.

- Так, Скотт, не смотри на него, - тут же скомандовал Стайлз. - Он всё равно не видит, смотришь ли ты на него, когда с ним разговариваешь, или нет.

Дерек услышал, как Скотт облегченно выдохнул и отвернулся.

- А тебе не страшно? – Дерек намеренно поднял лицо навстречу к склонившемуся Стайлзу. Его сердце никак не отреагировало. Пульс не сбился, дыхание осталось в порядке.

- А чего тебя бояться?

- Это ты мне скажи…

- Дерек, у тебя глаза чёрные, - перебил их Скотт.

- И?

- Склеры тоже чёрные. Это жутко, - добавил МакКолл. – Так в Сверхъестественном у демонов.

- Где? – переспросил Дерек, сощурившись.

- Ну, сериал такой…

- О, только не скептическая бровь! – притворно завопил Стилински. – Ты обязательно оценишь братьев Винчестеров!

Так прошла неделя. Они ездили к Дитону, в парк, в лес, к озеру. Дерек пил горькие отвары, ел пиццу, мороженое, картошку. Они побывали в гостях у МакКоллов, у Мартин, в больнице, в участке. Дитон обратил процесс недоэкзорцизма, но не смог вернуть ему зрение.

А Стайлз целовал его каждое утро. И в любой удобный момент. И в неудобный тоже. Теснил Дерека к стенке и прижимался всем телом. Или опрокидывал на диван, вклиниваясь бедром между ног. Целовал жадно, собственнически. Оставлял быстро расходящиеся засосы по всему телу.

И Дерек от него не отставал. И опять подставлялся, и стонал, и кричал. И каждый раз притягивал Стайлза к себе поближе, когда они вымотанные падали на постель.

А потом наступило полнолуние.

Луна - это самое потрясающее, что Дерек видел когда-либо. Она вернула ему глаза. Теперь он сможет найти все засосы, что наставил Стайлзу за неделю. И поставить ещё.

URL записи

@темы: TeenWolf, TW Secret Santa 2014-2015

---

Ненавижу готовить. Потому что порезал филе индейки помельче, закинул на сковородку, залил сливками десятипроцентными, посолил, дождался, пока выйдет вся лишняя жидкость - всё! Час прошёл! Где! Куда он делся! Я што, пилять, целый час всё это делал?!



Хоспади! Куда я, машувать, просрачиваю свою молодость!

---

---

На TW Secret Santa выложили подарок для меня ещё вчера. Но мне просто страшно туда идти. Оттягиваю изо всех сил. Хотя от предвкушения всё внутри сжимается

---

Боге! Он правда чмокнул его за ушко?!?!?! потому что выглядит именно так!

12.01.2015 в 00:18

Пишет  фальшивая нежность:

ну комооон!!! сириусли?!?! ну должны же быть какие-то рамки, границы, совесть в конце концов?!